Я почувствовала себя Энни Оукли – цирковой артисткой, устраивающей шоу с пистолетами, – но крутить оружие длиной почти в фут на пальце не стала – вдруг уроню? Я сунула пистолет в кобуру и глубоко вздохнула, прогоняя головокружение.

Дензил настороженно смотрел на меня. Сглотнув, он открыл рот, желая что-то спросить.

– Позже, сейчас нет времени, – сказала я, слыша свой голос будто сквозь одеяло, и кивнула на подходящих к нам мужчин.

Четыре часа! Целых четыре часа он тащится по сельской местности, полной отрядов солдат Континентальной армии, ополченцев и камней. Последних здесь особенно много. Натерев ноги до волдырей и кровавых мозолей, Грей снял обувь и чулки и сунул их в карман поношенного мундира. Он будет идти босиком, сколько сможет. Кажется, встреться ему сейчас кто-нибудь с подходящим размером обуви, он ударит его камнем и ограбит.

Английская армия уже недалеко – воздух словно колеблется от передвижения большого количества людей, их растущего возбуждения. И где-то недалеко это возбуждение переплавляется в действие.

Вскоре после рассвета Грей услышал крики и глухую перестрелку мушкетов – где-то недалеко шло сражение. Что бы он делал на месте Клинтона? Тот не мог оторваться от преследующих его мятежников, однако у него достаточно времени, чтобы выбрать подходящее для сражения место и подготовиться к бою.

Часть армии – отряд Корнуоллиса, а может, и гессенцы фон Книпхаузена, если они остались с Клинтоном, – будет обороняться, сдерживая мятежников и давая время отойти подальше вещевому обозу. В это время основное войско развернется и займет выгодную позицию – может быть, в какой-нибудь деревне. Грей прошел мимо двух или трех деревень, в каждой стояла церковь. Церковь – очень удобно, в свое время он посылал разведчиков, чтобы те наблюдали с колокольни.

Где сейчас Уильям? Он без оружия и не имеет права сражаться – значит, скорее всего, с Клинтоном. По крайней мере, он там должен быть. Но Грей хорошо знал сына.

– К сожалению, – пробормотал он.

Грей, не колеблясь, отдал бы за Уильяма свою жизнь и доброе имя. Пусть даже ему это не нравится. По счастью, в сложившейся ситуации Уильям не виноват. Как ни жаль, но часть вины лежит на самом Грее. Это он позволил Уильяму послужить разведчиком для Иезекиля Ричардсона. Нужно было лучше приглядеться к нему…

Ричардсон обвел его вокруг пальца, что так же неприятно, как и слова Перси.

Хорошо бы встретиться с Ричардсоном при таких обстоятельствах, чтобы его можно было втихаря убить. Но если придется лишить его жизни при свете дня на виду у генерала Клинтона и всего его штаба – что ж, так тому и быть. Он осознавал, что жаждет этого всей душой, но его это не волновало.

Грея нагоняла толпа американцев с повозками и ящиками, пришлось сойти с дороги и встать в тени дерева, пережидая, пока они пройдут.

Это оказался отряд американских солдат, везущий пушку. Десять мужчин с оружием и четырехфунтовая пушка в повозке, которую они тянули сами. За весь день это было единственное орудие, которое Грей видел у американцев. Неужели это все, что есть у Вашингтона?