Беллами на расстоянии почувствовала изумление Дента.

Что касается ван Дарбина, то улыбка на его физиономии сделалась менее уверенной, словно у него возникли сомнения, что он правильно понял собеседницу.

– Где ваш фотограф? – спросила она.

Журналист помедлил, затем указал в сторону живой изгороди, которая отделяла усадьбу Листонов от земли их соседей.

– Если он сделает хотя бы один снимок, разговор тут же закончится, – предупредила Беллами. – Передайте ему.

Ван Дарбин мгновение смотрел на нее оценивающим взглядом, затем повернулся к живой изгороди и провел ладонью по шее – жест, от которого у нее по телу пробежала дрожь. У Беллами пока не было ни времени, ни возможности представить себе возможные последствия нападения на нее Стрикленда. В глубине души она понимала, что, если она начнет об этом размышлять, у нее случится нервный срыв. И она откладывала подобные мысли на потом, на то время, когда сможет остаться одна.

Беллами попросила ван Дарбина достать блокнот.

Он послушно вытащил его из кармана вместе с карандашом с почти уже стершимся ластиком.

– У меня к вам предложение, – сказала Беллами. – И ряд условий. Вам следует записать их слово в слово без использования стенографических знаков или каких-либо других символов и поставить свою подпись. Согласны?

– Нет, не согласен. Вначале я должен узнать ваши условия. И в обмен на что?

Она замолчала, пристально глядя на него. Мгновение спустя репортер промычал:

– Какие условия?

– Вы не будете упоминать меня в качестве источника того, что я вам сообщу.

– Само собой.

– Запишите. – Беллами дождалась, когда он выполнит ее требование, потом продолжила: – Вы не должны ничего писать, не должны даже упоминать о смерти моей мачехи.

Ван Дарбин уставился на нее, широко открыв рот:

– Вы шутите?

– Я могу передать свою информацию в «Нэшнл Инкуайер».

Он сунул ластик в рот и стал его жевать, размышляя над ее требованием, затем записал его в блокнот.

– Кроме того, вы никогда не станете упоминать о моем брате Стивене. Его имя не должно появиться ни в одной статье, которую вы будете писать на эту тему.

– На какую тему? Вы даже не намекнули на это.

– На вашем месте, – вмешался Дент, – я бы за-ткнулся и делал то, что вам говорят.

Ван Дарбин кивнул в сторону Дента.

– Полагаю, он тоже включен в список?

– Вовсе нет, – возразила Беллами. – Он как раз и есть главный герой, спасший мне жизнь. С него просто следует снять все подозрения относительно гибели моей сестры. Но вы не должны ничего писать о нашей личной жизни. Его и моей. По отдельности или совместно.

Никогда. И больше никаких фотографий.

Ван Дарбин начал злиться.

– Чтобы принять такие условия, я должен получить настоящую сенсацию.

– И вы ее получите. – Она взяла у него блокнот, прочитала то, что он написал, и вернула его. – Подпишите.

Получив от него листок с подписью, Беллами кивнула на его огрызок карандаша и сказала:

– Вам потребуется инструмент подлиннее.

– Вы можете представить себе то потрясение, которое я пережил, когда узнал вчера, что один из моих работников, тот, кому я в свое время протянул руку помощи, столь чудовищным способом убил другого человека.