– Пошел.

– Ну и как?

– Нормально. Летаем на его ранчо и обратно. Развлекательная прогулка. При попутном ветре долетаем меньше чем за час. В субботу возил его с женой в Галвестон на деловую встречу и обед с друзьями. К часу ночи уже был дома.

– Значит, все идет хорошо.

– Ну пока еще только неделю. Но в целом нор-мально.

– Я рада. А как идет ремонт твоего самолета?

– Вот поэтому мне и нужны чартеры. С меня очень много удерживают по кредиту.

Даже при том условии, что бо́льшую часть работы выполняет Голл, новые детали стоят очень дорого.

Они убивали время, избегая той темы, на которую действительно должны были поговорить, и оба это прекрасно понимали. Ее сердце готово было выскочить из груди. Она жестом указала ему на кресло:

– Сядь. Принести тебе что-нибудь выпить?

– Нет, не стоит, спасибо.

Он сел в кресло. Она – на диван. Он огляделся по сторонам, сразу же почувствовав, какой обжитой и уютной выглядела комната.

– Ты прожила здесь всю неделю?

– Да, с тех пор как ты привез меня сюда.

Свою беседу с ван Дарбином, которая началась на улице, Беллами продолжила в круглосуточной закусочной. И когда где-то перед рассветом беседа наконец завершилась, она попросила Дента отвезти ее в гостиницу, что он и сделал без возражений и комментариев. Он обнял ее на прощание, но не предложил и не попросил разрешения остаться с ней.

От него не было никаких вестей до тех пор, пока она сама не набралась мужества и не позвонила ему.

– После того как Оливия… я не хотела оставаться в родительском доме.

– Вполне понятно.

– С меня хватило и того, что мы со Стивеном были вынуждены пройти комнату за комнатой и решить, что нам нужно оставить из вещей. Он забрал кое-какие ее вещи. А я некоторые отцовские, с которыми у меня связаны особые воспоминания. Все остальное, даже драгоценности Оливии, мы передали компании по распродаже имущества. Мы со Стивеном решили передать всю выручку от распродажи приюту для бездомных. Мы вообще продадим всю недвижимость.

– Ты уверена, что это правильное решение? Она же принадлежала твоей семье с незапамятных времен.

– Но плохих воспоминаний с ней связано не меньше, чем хороших.

– А как насчет дома в Джорджтауне?

Беллами обхватила себя руками.

– Зная о том, что в нем был Рей Стрикленд, рылся в моих шкафах, прикасался к моим вещам, я просто не смогла провести там больше ни одной ночи, поэтому не стала больше арендовать его. Я сняла меблированный дом. К счастью, я так полностью и не распаковала свои личные вещи.

– Ну, значит, остается только Нью-Йорк. И когда ты возвращаешься туда?

То, что он задал свой вопрос таким безразличным тоном, потрясло ее, тем не менее она сумела взять себя в руки, и голос ее прозвучал спокойно:

– На самом деле я еще не решила, где остановлюсь. Мою квартиру в Нью-Йорке трудно назвать настоящим домом. Она просто надежное вложение денег. Я держу ее как pied-a-terre, но…

– Пье… что?

Она улыбнулась:

– Временное пристанище. Это по-французски. Место, где я могу остановиться, когда буду приезжать по делам в Нью-Йорк.

– Ты будешь и дальше писать?

– Теперь только художественную литературу, – ответила она с ноткой сожаления в голосе. – Но я ведь могу заниматься этим где угодно.