– Безмотивные убийства, м-да… Ты ж, Екатерина, в органах ведь не первый год.
– Да, но я никогда прежде не сталкивалась с…
– Безмотивные убийства – да разве же это редкость? Взял пистолет и ни с того ни с сего – бах, бах, семь трупов в супермаркете, потом выясняется: ни с кем из жертв никогда раньше, просто случайные прохожие, мишени для пальбы.
– Но если убийца – Угаров, то он действует как настоящий «серийник», а эта категория преступников безмотивно не…
– Имя второй жертвы надо сначала установить, а потом домысливать, – жестко оборвал ее Гущин. – И ты мне голову не дури. Я понимаю, тебе для статейки нужно такое-всякое – подробности, психология. А я тебе вот что скажу: я в розыске тридцать лет. НЕТ ПОРОЙ МОТИВА – ищем, устанавливаем, экспертизы проводим, бюрократию всю эту процессуальную, а его просто нет. Подозреваемый и сам объяснить не может: убил – и все, а почему, отчего… Какой дьявол его на это убийство толкнул, он и сам не знает. А если и знает, то нам не говорит. Потому что… «в молчанке» ему, душе его поганой, спокойнее, безопаснее.
– Я не понимаю вас, Федор Матвеевич.
– Поработаешь с мое, насмотришься с мое – поймешь.
В дежурной части УВД Гущина уже ждали коллеги, приехал и местный прокурор.
– Проверили видеозапись допроса несовершеннолетней свидетельницы Валерии Кусковой, ездили к ним на квартиру – там никого, соседи сказали, что мать девочки у родственников гостит, а сама Валерия – Лера у старшей сестры Полины в поселке Воронки, она там квартиру отдельно снимает. Фрагменты ткани одежды им предъявили на опознание, говорят – вроде похоже, было у Полины такое платье, но точно не убеждены. В Воронках участковый адрес съемной квартиры установил – там тоже никого, но квартира в подозрительном состоянии: окно разбито, у них первый этаж, воды полно – на подоконнике, на полу. Полину Кускову и ее сестру соседи днем не видели, но вечером слышали шум у них, голоса. Опознали «БМВ» – был, мол, такой, парковался. Старуха из квартиры выше этажом опознала по фото Угарова – говорит, встречала его, приезжал, мол, к старшей из сестер – к Полине, ночевал, что-то вроде приходящего ухажера.
– Вот тебе и безмотивное убийство, – хмыкнул Гущин, обращаясь к притихшей Кате. – Все сходится на НЕМ. Если там, на шоссе, тело Полины Кусковой, то… где же ее малолетняя сестра? Что он сделал с ребенком, подонок?
Глава 32
Свет вечерний
Санитарка Верочка Дягилева торопливо шла по стеклянному переходу госпиталя. На ногах – тапки, волосы тщательно убраны под медицинскую шапочку. И все равно придется переодеваться: если ее оставят дежурить в реанимации сегодня ночью, там строгие порядки, а теперь в связи с последними событиями в госпитале стали еще жестче.
А вот и «дыра» в стеклянной стене. Отверстие, наскоро затянутое несколькими слоями полиэтилена, все в госпитале называли дырой и терпеть не могли вопросов удивленных посетителей или вновь поступивших больных – как, мол, эта дыра там, наверху, в стеклянном переходе, образовалась. Уж скорее бы приехали ремонтники, но, наверно, все никак «секцию» не подберут, не сделают, чтобы вставить. Через пластик ничего не видно. Верочка Дягилева невольно замедлила шаг, остановилась. Здесь все и произошло. И теперь там, внизу, в старом корпусе, ТО отделение закрыто, а палата номер 36 вообще опечатана.