Неудивительно, что принятая Конституция США пронизана духом твердых денег. Американская валюта в течение первых шести десятилетий XIX в. выпускалась в виде золотых и серебряных монет, а также обмениваемых на золото банкнот, например банкнот Первого и Второго банков Соединенных Штатов Америки.

Наша история в то же время показывает, что люди склонны держать необеспеченные деньги, несмотря на падение их покупательной способности, скажем, на 5 или даже 10 % в год. Но за этим пределом держатели декретных денег начинают нервничать, особенно если их доходы не растут соразмерно. Когда печатный станок начинает работать быстрее, держатели декретных денег начинают от них избавлятьсяб. По мере ускорения оборота денег они становятся все менее привлекательными. На память приходит экстремальный случай — финансовый кризис 1993–1994 гг. в Бразилии, — когда связи с взрывным ростом цен период владения сократился настолько, что деньги тратились немедленно после их получения7.

Здесь встает вторая проблема денег и финансов: от кого люди готовы получать деньги в обмен на товары, услуги и активы? В принципе создать собственные деньги может любой, просто выпуская долговые расписки, но найдет ли он того, кто захочет принять эти расписки в уплату за товары или другие финансовые инструменты? Суверенные государства, имеющие право взимать налоги, оказались самыми надежными поставщиками декретных денег, именно поэтому они могут выпускать долг в необеспеченной валюте (своеобразных долговых расписках) по ставкам, ниже, чем у любого частного кредитора. Таким образом, правительства или их центральные банки могут печатать деньги и ожидать, что публика будет держать их как средство сбережения в течение долго времени — намного более продолжительного, чем держали континенталки, но значительно более короткого, чем держали бы золото или серебро. Правительства могут финансировать бюджетный дефицит потому, что они могут найти покупателей на свои ноты и облигации.

Природа декретных денег, а так же способы контроля их инфляции никогда не подвергалась сомнению. Как однажды заметил знаменитый Милтон Фридман, «инфляция всегда и везде связана с деньгами»8. Иначе и быть не может, поскольку цены традиционно устанавливались в денежных единицах, например в центах за фунт или в долларах за квадратный фут. Но если «цена» определяется однозначно, ну или почти однозначно, то деньги, в том смысле, в котором этот термин использовал Фридман, — к сожалению, нет. Что нужно экономистам, так это общепринятое средство обмена. Если цены действительно устанавливаются в денежных единицах, то мы должны иметь некий статистический измеритель денег, такой, чтобы, когда он растет быстрее способности экономики выпускать товары и услуги, цены шли вверх, а когда он отстает от роста способности производить, цены падали9. Короче говоря, нам нужен показатель, где в числителе стоят деньги (или любой финансовый инструмент10), а в знаменателе — производственная мощность. Получившееся отношение я называю удельной денежной массой.