Испугался? Нет, Хорь, не испугался я. Ты же меня знаешь. Просто тошно стало. Обосрано там все. Не говном обосрано, говно там всегда было, к нему я привык и ничего против не имею. Тут другое, похуже говна. Гораздо хуже…

Леший услышал, скорее даже спиной почувствовал какой-то посторонний звук. Глухой удар. И несколько мелких ударов, словно камнем о бетон. Звуки шли снизу. Словно соседи, на ночь глядя, решили устроить дебош. Только никаких соседей, кроме крыс, внизу у Лешего не водилось. Это потом будут соседи, когда он переберется на двадцать пятый этаж в плюсе… А пока что он жил на первом. Вот так-то.

Он нахмурился, сел. Поднялся по стенке. Потопал в прихожую, снял ламинатные панели, встал на корточки и прислушался.

Кажется, голоса. Потом опять что-то ударило сильно… потом еще раз. И звякнуло железо.

«Ломают дверь в подвале, — понял Леший. — Изнутри ломают. Так. А как они туда попали, в подвал, если дверь заперта? В общем-то, есть такой маршрут, есть… и Хорь, например, знал его. Но Хорь мертв. А кто знал еще?»

Лешего качнуло сильнее обычного. Он понял — кто!

Метнулся к шкафу и, забыв набросить куртку, бросился к двери, натягивая на руку холодный кастет. Сшибив по дороге плечом вешалку, он выскочил из квартиры, выбежал во двор.

Было тихо и светло от недавно выпавшего снега, подсвеченного вечерними окнами и уличными фонарями. Снег лежал чистый и нетронутый, нарядный, будто праздничный десерт, — только на бетонном крыльце он сметен в сторону дверью, широкой, в четверть круга, дугой. Да еще к скамейке вели две пары грязных следов. И там, на скамейке у подъезда, Леший увидел сидящих мужчину и женщину, которые умывались снегом. Точнее, размазывали по лицам жирную подземную грязь. На мужчине была драная телогрейка, а на женщине какая-то мятая брезентуха, причем и то и другое показалось ему знакомым. А еще от них разило, будто они только что вернулись из похода по центральной говнотечке.

Увидев выскочившего из подъезда Лешего, оба подняли головы, а мужчина быстро вскочил навстречу.

— Нас ограбили, — чуть заикаясь, сказал он. — Можно, мы у вас умоемся? И купим какую-нибудь одежду? Я хорошо заплачу!

— Чем же заплатишь, если ограбили? — спросил Леший, спрятав за спину руку с кастетом.

Мужчина озадаченно замолчал и зачем-то провел пальцем по верхней губе.

— Неважно. Кое-что сохранилось. Можно зайти к вам на десять минут?

Лешего качало и мутило. Язык слушался с трудом. Но слушался.

— Ты уже зашел… А вот кто тебе показал дорогу? Где этот гад, Миша?!

Мужчина вздрогнул.

— Все, мы уходим, — он поднял свою спутницу, и они направились к выходу из двора.

— Не-е-ет, вы так просто не уйдете! — прорычал Леший, пикируя на них с пьяной заплетающейся поспешностью.

Он замахнулся, но мужчина обернулся, ловко поймал его руку и перебросил через себя, в сугроб. Потом, присмотревшись, сорвал блеснувший в свете фонаря кастет и забросил за гаражи.

— Я тебя и твоего Мишу! — Леший рванулся, попытавшись вцепиться противнику в шею.

И тут же получил сильный удар в челюсть, отбросивший его обратно в сугроб. Когда, матерясь и взметая фонтаны снега, он кое-как поднялся на ноги, двор был уже пуст. Он протер лицо снегом, набил рот пресной холодной массой, от которой заломило зубы. Осмотрелся. Подвал? Нет. Четко отпечатавшиеся на свежем снегу следы вели в противоположном направлении. Леший метнулся по следам и вскоре увидел вдали две темные фигуры, удаляющиеся в проходные дворы.