У Тимофея широко распахнулись глаза.

– Я влезла к вам через окно и положила его на книжную полку, – продолжила Милана, по-прежнему стараясь не встречаться взглядом со Зверевым. – Я прошу у тебя прощения. Не знаю, что затевает Анфиса, но имей в виду… И если еще ничего не произошло, убери перстень с полки. Я благодарна тебе, Зверев… и должна была это сказать… Еще раз спасибо. На этом все!

И она заспешила прочь.

– И тебе спасибо, – растерянно сказал ей вдогонку Тимофей.

Милана пошла еще быстрее. Завернув за угол столовой, она остановилась возле дверей и перевела дух. Затем выглянула из-за угла и убедилась, что Тимофей продолжил свой путь.

Поветруля тяжело вздохнула. Легче ей не стало, но все же она была очень рада, что призналась во всем. Она не просила этих недоумков о помощи, но они все же помогли ей и ее приятелям. Значит, она сейчас поступила правильно.

Милана уже хотела войти в столовую, откуда доносились восхитительные ароматы, но тут путь ей преградила невесть откуда взявшаяся Серафима Долмацкая в кожаных штанах и короткой черной курточке. Вид у нее был самый воинственный. Милана хотела обойти Серафиму, но Долмацкая вдруг крепко ухватила ее за воротник пиджака.

– Чего тебе? – раздраженно буркнула Поветруля. – Дай пройти!

– О, я просто хотела тебя кое о чем предупредить, – спокойно произнесла Серафима.

– И о чем же?

– Я знаю, что это ты по просьбе Анфисы подбросила перстень в комнату Тимофея.

– Я только что сама рассказала ему об этом. Отпусти!

– Не торопись, – сказала Серафима, все еще сжимая ее воротник. – Зверев – очень хороший парень и верный друг. Мы с ним многое пережили вместе. Возможно, он тебя и простил… Да и как иначе? Он не может по-другому. Но если ты еще хоть раз сделаешь ему какую-нибудь подлость, я так врежу по твоей наглой высокомерной роже, что будешь свои зубы по всей академии собирать. Поняла?

Милана ошеломленно уставилась на Долмацкую, потом вспыхнула и уже хотела ответить, но вдруг поняла, что сейчас лучше придержать язык. Долмацкая могла запросто исполнить свою угрозу.

– Поняла, – тихо произнесла Поветруля.

– Вот и хорошо. – Серафима аккуратно разгладила ее воротник, а затем двинулась прочь.

Милана, бледная от ярости, вошла в столовую. Что ж, как ни крути, а она это заслужила. Настроение было безнадежно испорчено, но зато теперь все осталось позади. Взяв чистый поднос, Поветруля подошла к раздаче.

Перед ней стоял Антон Седачев. Милана закатила глаза. Только его ей сейчас и не хватало.

– Привет, – смущенно улыбнулся ей Антон. Он уже взял себе стакан сока и пару булочек. – А я как раз хотел с тобой поговорить.

– Да неужели? – Милана тоже потянулась за апельсиновым соком. – У тебя есть пять минут, пока мы двигаемся к кассе.

– Столько всего произошло… – неуверенно начал парень. На Седачева это было совсем не похоже. Обычно уверенность из него так и перла. – Я много думал обо всем, что случилось.

– И что же ты надумал?

– Когда тебя едва не убили, я понял, что ты мне дорога. А когда сам едва не погиб, моя уверенность в этом только возросла. Я еще ни к кому ничего подобного не испытывал. Если ты не против, я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь.