Хана сняла очки

— Мистер Влад… я понимаю, вы приехали из страны, в которой войны между спецслужбами являются нормой, как и убийства. Но Великобритания живет по совсем другим законам. Мы вовсе не мафиозная страна. И если у нас что-то выглядит как утка — то почти наверняка это утка и есть. А не замаскированный дрон Влада Путина, который шпионит за людьми.

— Как смешно.

— Вы предлагаете мне рискнуть репутацией. Которую я нарабатывала пятнадцать лет.

— Нет, я предлагаю вам рискнуть ради детей — сказал я, поднимаясь — извините, что отнял у вас время.

Я сделал попытку забрать телефон, но Хана опередила меня.

— Сядьте. Я не сказала, нет.

Хана слушала через наушники… на столе остывал ужин, к которому так никто и не притронулся. Я видел, как менялось ее лицо… это надо было видеть.

Нелегко это слушать.

Она не дослушала до конца. Сорвала наушники.

— Это… не может быть так…

— Перестаньте, Хана. Вы же понимаете, что это правда…

…

— Раздельное обучение, школы для мальчиков и девочек. И вот итог. Просто о милых забавах британского высшего света не принято говорить вслух. Это как другой мир. Параллельный мир. Вы все живете в параллельных мирах. Британия остается монархией, у вас нет конституции — но при этом она считается образцовой демократией. Так и тут. Сэр Кристиан Донохью был высокопоставленным чиновником, у него была семья, он семь лет возглавлял британскую Секретную службу. Это то, что видели все. И большую часть своей жизни он растлевал детей. Это зазеркалье.

— Но…

— Чисто ради интереса… как вы связались со всем с этим.

Хана долго не отвечала… и я уже начал думать, что и не ответит. Но потом она заговорила.

— Видите ли… я училась в Оксфорде, на социологии. Дополнительно на психологии. Тема моей работы называлась «интерсекциональность[21] маргинальных групп в тоталитарных сообществах». Я изучала природу угнетения. Ездила по южным штатам США, побывала в бывшей Югославии. Но потом… потом я начала заниматься проблемой педофилии…

…

— Во многом мой опыт социолога помогает мне. Ведь если так подумать, педофилы, а особенно гомосексуальные педофилы — и есть маргинальная группа в тоталитарной среде. Только тоталитарной средой — для них является наше общество и наши доминирующие представления о норме сексуальности. А они являются маргинальной группой. Мы считаем их сексуальное поведение девивантным и жестоко наказываем их за него. Они же свое поведение девиантным не считают. Вы кстати знаете, что в Луизиане могли приговорить к смертной казни за гомосексуальное изнасилование ребенка даже если ребенок остался жив? И эта норма существовала до самого последнего времени.

— Знаете — сказал я — это мне напоминает о словах людоеда о том, что он с детства обожает человеческое мясо и ничего поделать с собой не может. Может, вы тоже считаете, что людоеда надо пожалеть?

— Считала. До какого-то времени.

— И до какого же?

Хана посмотрела мне в глаза

— В детстве я часто играла у соседей… родители работали, и за мной было некому присмотреть… соседи были очень добры ко мне. Когда я занималась научной работой… короче, вернувшись из Боснии, я узнала, что их внука Тимми изнасиловали и убили. Выбросили на пустошах. Ему было семь лет, и он не научился бояться чужих. До сих пор этого монстра не удалось найти. Село… камер нет, сами понимаете