Я оторвалась от стены.

— Устала стоять.

— Так уходите, — схамила Соня.

Я не обиделась на наглую девицу. Бесперспективно злиться, если хочешь получить побольше информации. С любым человеком, даже немотивированно агрессивным, можно договориться. Надо лишь сообразить, на какую педаль лучше нажать во время разговора. А уж с подростками совсем просто, их быстро вразумит короткая фраза, которую я сейчас и произнесу со спокойным видом:

— Соня, ты же взрослый человек!

— Не первоклассница, — выдала ожидаемую реакцию школьница.

— Тогда и рассуждай по-взрослому, — нахмурилась я. — Ирина пропала вчера вечером, ни разу не позвонила дочери, не забеспокоилась, как та себя чувствует, оставшись впервые одна дома. Насколько я поняла, она любит дочь, следовательно, ей совсем не безразлично моральное состояние Катюши. Но Ирина словно утонула, от нее не было никаких известий. Отчего бы не соединиться с Катей, не успокоить ее, не сказать:

— Солнышко, у меня приступ аппендицита, мне сделают операцию, но ничего страшного нет. Тебе придется пару деньков пожить без меня.

Но Ира молчит. Зато коллеге по работе по ее просьбе врач рассказывает об аппендиците. О службе Соловьева вспомнила, а о любимой дочурке нет?

Сережа поскреб пальцем щеку.

— Моя мама, если ей голову оторвет, своему главбуху названивать будет, обо мне и не вспомнит, — сердито буркнула Соня. — У родителей всегда бизнес на первом месте.

— Ирина Алексеевна не такая, — вдруг сказал Сережа, — она вообще-то странная, но очень заботливая. Катьке обувь чистит. Вроде строгая, никогда не улыбается, голос, словно замороженный, но я ни разу не слышал, чтобы она орала или ругалась. Если Катюха чего поклянчит, она это тут же получает. Первой из класса айпадом обзавелась. Даже Соне позже купили, а у меня так его вообще до сих пор нет. Странно, что Ирина Алексеевна в больницу попала и Кате не сообщила.

Соня дернула плечом и промолчала. Я продолжила:

— Непонятного много. Ирине Алексеевне удалили аппендикс в школьном возрасте. По данным наших специалистов, вчера вечером гражданку Соловьеву никто не госпитализировал ни в одну из московских больниц. Но есть и хорошая новость: в списках моргов ее фамилии тоже нет. И, кстати, если в хирургическое отделение попадает женщина, у которой есть ребенок-школьник моложе четырнадцати лет, персонал обязан позвонить учителям, директору, близкому родственнику, а не непосредственно девочке. С Ириной случилась беда, Катю, похоже, выманили под благовидным предлогом. Вы ей звонили?

— Мобила не отвечает, — сказала Соня, — мы думали, она около мамы в палате сидит, поэтому трубка выключена.

— Если что-то знаете, лучше расскажите, — велела я, — пару минут назад прозвучало слово «секта». Почему?

Соня посторонилась.

— Идите на кухню, там сесть можно.

Я молча повиновалась и протиснулась на узенький диванчик, придвинутый почти впритык к крохотному столу. Соня и Сережа устроились на треугольных, кукольного размера табуретках.

— «Секта» — это такая шутка, — решила быть откровенной Соня. — На самом деле там типа клуб.

Сережа рассмеялся: