— О, иес бичел май лав, естедей сэржант Пептер, — выпалил Игорь, которому режиссер велел изъясняться исключительно на английском.

— Припер в Россию, а болтает по-ихнему! — завизжали из зала. — Полнейшее неуважение! Ты что, по-русски не умеешь?

— Да могу отлично! — заявил Игорь. — То есть иес, ай вонт… э… короче, бить женщину некрасиво!

— Это с какой стороны посмотреть, — внезапно вздохнул Роман, — некоторые так доведут, что убить охота.

— Хочу мужа недрачливого! — вступила Валя. — Деньги не важны, у меня…

— Папа полковник, — хором проскандировала часть зрителей.

— Это кто ж тебя, червяка, до ручки довел? — завопила толстая тетка из первого ряда. — Слушайте, он пропагандирует насилие! Роман, проблемы надо решать не кулаками.

— Вы меня неправильно поняли, — улыбнулся шоумен, — просто…

Но бойкая бабенка не дала ему договорить, выскочила на площадку и заорала:

— Нет, что творится! Нас призывают к насилию!

— Никогда, — возразил Роман.

— Женщина, сядьте, — приказала Роза.

Зрительница уперла руки в боки:

— Я Наташа! Бабы, мы сами виноваты! Почему им не отвечаем? А? Если мужики нас лупят, бейте их в ответ, интеллигентно, душевно, по-женски. Вот так!

Одним прыжком Наташа оказалась около Романа, подняла руку, смахивающую на свиной окорок, и залепила ему смачную оплеуху. Рома беззвучно свалился со скамейки. Ника вскочила и ринулась на зрительницу, Вадим быстро пригнулся, Роза заорала:

— Спокойно, на вас смотрит страна.

— Я никогда не обижу своего мужа, — завизжала Валя. — И деньги у меня есть. Папа полковник! Для души в загс хочу!

Ника пнула Наташу, та не осталась в долгу и нанесла сопернице апперкот, но девушку, которая из мелких певичек рвется на вершину шоу-биза, такой ерундой не остановить.

— Ма-нон, иди вон. Ма-нон, мы с тобой, — скандировал зал.

— Когда мне петь? — занервничал Иван Николаевич. — Почему не зовут?

Я погладила Банкина по плечу.

— Подождите пару минут!

Из глубины студии выплыла огромная корзина цветов, ее тащили двое рабочих. Все замерли.

— Вот! Сейчас я спою, — обрадовался депутат, — пора. Зритель требует песню. Деточки, поставьте мой букет слева.

Я успела схватить дедушку русской эстрады за фалды пиджака.

— Иван Николаевич, эта икебана для Валентины.

— Она поет? — удивился Банкин и тут же разозлился: — Не порите чушь! Все цветы на сцене предназначены для звезды, то есть для меня.

Парни в комбинезонах поставили корзину у ног Вали. Банкин заморгал, я крепко вцепилась в его пиджак. Вадим понял, что настал его час, вскочил и выдал заготовленный текст, смысл которого можно передать одной фразой: «Худой мир лучше доброй ссоры». Пламенный спич Полканов завершил истерическим визгом:

— Валя, простите Гарри Джоновича Смитова, он больше не будет вас бить.

— О иес, — кивал Игорь, — иес бичел, май бэби. Невер бить вумен по кумполу!

Иван Николаевич ловко вывернулся из моих рук, прошествовал на середину студии и объявил:

— Цикл песен, посвященных любви. — Потом глянул в сторону и добавил: — Естественно, любви к законной жене, я не одобряю внебрачные связи. Маэстро, музыку.

«Издалека долго, течет река Волга, — запел потрясающе красивый, глубокий женский голос, — течет река Волга, а мне семнадцать лет».