– Вы знаете, кто это сделал?

– Пока что нет. Но обязательно узнаю. Когда кто-то пытается меня убить, я воспринимаю это как личное оскорбление.

– Я тоже. – Она оглядела его с ног до головы. – После нашего знакомства я пробила вас по своим каналам. В Бюро на удивление хорошо о вас отзываются.

– Хм. Нашли внутри что-нибудь любопытное?

Кемпер вздернула голову:

– Чисто из вежливости интересуетесь?

– Не любитель попусту разводить реверансы.

– Ладно, – произнесла она, обводя его оценивающим взглядом. – Тогда ответ на ваш вопрос зависит от того, что вы понимаете под словом «любопытное».

– А вы что под этим понимаете?

– Как насчет чисто криминалистических подробностей? Звонил медэксперт, подбросил кое-какую дополнительную информацию. Желаете выслушать?

– По-моему, вы не хотите, чтобы мы во все это встревали.

– Я просто сказала, что все должно идти через меня.

– Тогда слушаю.

– У того, что в подвале, – передозировка карфентанила. Это анестетик, применяется для обездвиживания крупных животных вроде слонов. Самый мощный опиоидный препарат, который производится легально. Русские используют его для так называемых «ликвидаций».

– С пеной на губах это вполне сообразуется.

Кемпер при этих словах как-то странно улыбнулась, но продолжала:

– А найденный вами повешенный умер от странгуляционной асфиксии.

– Но не собственно от повешения.

Она вздернула брови:

– Так вам и это уже известно?

Декер кивнул:

– На местного медэксперта полагаться не советую, потому что он даже со временем наступления смерти изрядно напортачил. Похоже, что в судебной медицине я разбираюсь получше его.

Кемпер с любопытством поглядела на Амоса:

– А с чего вы взяли, что он с этим напортачил?

– Он пропустил совершенно очевидные вещи. Судя по вашему виду, вы и сами в курсе, какие именно. Так что лучше расскажите, что еще нашли.

– А с чего вы решили, что я еще что-то нашла?

– Потому что мне сразу показалось, что вы предпочитаете делать все по-своему и что те крохи, которые накопали местные, вас вряд ли удовлетворили.

Она улыбнулась:

– Я начинаю видеть вас и с другой стороны, Декер.

– У меня их много. Так что же вы выяснили?

– Да, вы правы. Я привезла с собой собственного медэксперта. После осмотра тел и изучения результатов анализов она пришла к заключению, что местного специалиста действительно занесло не в том направлении. Но для начала хотелось бы послушать и ваши соображения относительно времени смерти.

– Трупное окоченение начинается примерно через два часа после смерти, захватывая вначале небольшие группы мышц – лица, шеи, а потом распространяется на более крупные, в первую очередь конечностей. Дальше процесс идет в обратную сторону. Чтобы тело полностью окоченело, обычно требуется от двенадцати до восемнадцати часов от момента смерти. Отвердение мышц сохраняется еще примерно столько же, после чего начинает постепенно ослабевать. Полностью проходит оно за срок от тридцати шести до сорока восьми часов – в зависимости от целого ряда факторов, включая состояние окружающей среды, – и тело вновь становится дряблым.

Он сделал паузу и продолжил: