Но — кто это идет ей навстречу по белым облакам? Бабушка? Что она говорит? Она спрашивает, где ее брошка, и показывает вниз — туда, где кружат орлы и грифы, все сужая и сужая свои круги. О, теперь Зара видит, что показывает ей бабушка. Там, на земле, лежит маленькая девочка. Она еще не знает, что вот-вот умрет. А грифы знают. Они только ждут, когда серый скорпион доползет по камням до шеи девочки и…

О Аллах, это же она сама, Зара! Я поняла тебя, бабушка! Мигом — вниз! В тело этой девочки! Очнись, Зара! Очнись и живи!..

Грифы-стервятники с кривыми клювами и противными голыми шеями недовольно отскочили от проснувшейся девочки. Она закричала на них, и они тяжело и неохотно отпрыгнули и взлетели на своих широких крыльях. Но не улетали прочь, а все кружили над ней, снова бредущей по горным склонам.

А где-то высоко-высоко над ними летела ее бабушка, завернутая в облака.

Ночью, в кромешной тьме Зара пришла в поселок шахтеров. Она вошла в пещеру, упала возле матери и уснула как мертвая. И проснулась утром совершенно здоровой — без температуры и без малярии. Никто не мог понять, как ей, шестилетней, удалось пройти по горам двадцать два километра и выйти к их поселку. «Наверно, как кошка, инстинктом, — говорили взрослые. — Ведь если кошку отвезти далеко от дома, она все равно находит дорогу домой». И никто, даже мама, не верил, что она летала в горах и сверху видела их шахту.

А днем из райцентра снова пришел грузовик. Шофер отдал начальнику шахты какой-то список. По этому списку начальник отпустил в Май-Тупэ мать Зары, мать Асана и еще несколько женщин, дети которых были в больнице. Но в тот же день, к вечеру, они вернулись. Они кричали и рвали на себе волосы, как старухи на кладбище. И все в поселке поняли, что случилось. Зара, как и эти женщины, надела на голову черный платок и не снимала его ни днем, ни ночью. Через пять дней мать Асана позвала Зару в свою пещеру.

— Асан говорил мне, что ты обещала выйти за него замуж.

— Да.

— И подарила ему свой амулет.

— Да… — Зара не знала слова «амулет», но она знала, что она подарила Асану.

Мать Асана открыла ладонь, в ней лежала бабушкина брошка с тисненым не то цветком, не то крестиком.

— Этот?

Зара молчала.

— Возьми.

Зара отрицательно покачала головой. Она поняла, что мать Асана освобождает ее от ее обещания. Но ей не нужно никакого освобождения! Если бы она не сбежала из больницы, а разбудила Асана и Айну, они были бы живы.

— Если ты не возьмешь, — сказала мать Асана, — я выброшу это в старую шахту.

Зара вспомнила лицо бабушки в облаках и ее голос, спрашивающий об этой брошке.

Она взяла свою железку.

— Теперь сними черный платок и верни мне то, что Асан подарил тебе, — сказала мать Асана.

Зара посмотрела ей в глаза.

— Он не дал мне ничего.

— Это неправда. Он подарил тебе рог архара, свой амулет.

— Он не дарил мне ничего! — Зара повернулась и убежала из пещеры.

Через час она была высоко в горах — там, где всего три недели назад Асан лез над пропастью по стволу дикого абрикосового дерева. Там, где он спросил, хочет ли она быть учительницей. Там, где он сказал, что будет ее мужем и что у них будет много детей.