Я вытащила из пачки сигарету, закурила и стала размышлять прежде всего над самим фактом такого способа передачи мне информации. Почему в конверте, да еще и прикрепленном к двери канцелярской кнопкой? То, что письмо не бросили в почтовый ящик, можно было объяснить тем, что я могла бы вовремя и не вынуть его оттуда (хотя я всегда отличаюсь аккуратностью в отношении поступающей ко мне корреспонденции). Однако можно ведь было договориться по телефону, допустим, оставив сообщение на автоответчике. Или таинственный незнакомец (незнакомка) не захотел, чтобы я идентифицировала его голос? Но это означает, что я знаю его (ее), а он или она – меня. Кто же это все-таки может быть? Я начала мысленно перечислять всех лиц, кому было известно о моем расследовании. Ну, прежде всего Ася, она же – клиент. Ее можно сразу отбросить: ей явно не присущи подобные шпионские замашки. Далее – сестра погибшей Ольги Ермаковой, Кира. С ней я вообще никак не общалась, только мельком видела ее на панихиде. Но зачем ей тайком от Аси связываться со мной таким вот образом? А если существовал некий факт, неизвестный Асе, и младшая сестра Ольги не сочла нужным доверить эти сведения лучшей подруге погибшей?

Я потушила сигарету, бросила окурок в пепельницу, подошла к плите и занялась приготовлением кофе. Ладно, Киру Ермакову я пока не буду сбрасывать со счетов. Для наглядности я взяла лист бумаги, вывела имя – «Кира» и поставила рядом с ним вопросительный знак. Теперь дальше: официантка Света, Илья Александрович – управляющий кафе. Но Света уехала из города; управляющий вряд ли станет назначать мне встречу ближе к полуночи на улице… А кстати, где находится эта улица Талалихина? Явно не в центре, я вообще в первый раз слышу это название. А может быть, это очередная переименованная улица? Хотя бум на переиначивание имен городов, названий улиц, площадей и переулков, кажется, уже почти сошел на нет. Впрочем, что зря гадать? Я взяла карту города и развернула ее. Мама миа! Это же практически конец города! Кира Ермакова вряд ли решится отправиться чуть ли не на край света. Мне она, во всяком случае, показалась этакой кисейной барышней, хотя, возможно, я и ошибаюсь: ведь я не перебросилась с ней и парой фраз… Нет, женщины, скорее всего, не назначат встречу в столь отдаленном месте. Поэтому из списка лиц, которым было известно, какое преступление я сейчас расследую, следует исключить секретаря Машу из «Мадонны», Зинаиду Олеговну и Оксану. Все? Вроде бы, да.

Теперь возьмемся за сильную половину рода человеческого. Управляющему кафе «Красный конь» я оставила свою визитку, и опять же он не производит впечатления человека, склонного к столь экстравагантным штучкам. Игорь? Ну, он вообще был целиком и полностью поглощен Асей, казалось, остальной мир для него существовал постольку поскольку. С хирургом Авериным я напрямую не общалась, поэтому он и знать не знает, что именно я взялась за поиски убийцы Ольги. Если только Оксана не рассказала ему о нашем с ней разговоре… Но это вряд ли. Она ведь с пеной у рта защищала своего бывшего любовника. Похоже, что по-настоящему она его и не подозревала, действительно тогда, при беседе с ним на лестничной клетке, в ней говорила обыкновенная женская уязвленная гордость, или, как она сама же сказала, чувства покинутой женщины. Про Валерия и говорить нечего. Представить его в роли автора письма можно было бы лишь в пьесе театра абсурда. Да… «Пушкин»? Ну, нет, при всем его безалаберном отношении к работе вряд ли он решится на такой розыгрыш. Именно розыгрыш, потому что, имейся у него на самом деле заслуживающие внимания факты, он бы сообщил их мне без подобного выпендрежа. Да я просто уверена на все сто, что до сих пор в его плане оперативно-разыскных мероприятий по делу Ольги Ермаковой сиротливо стоит лишь одна-единственная арабская цифра «один» с точкой справа, причем, не подкрепленная никаким реальным тезисом.