Ноэль повернулась к Чотасу и сказала:
– Это вполне приемлемые условия.
Чотас посмотрел на Ноэль. Ему было грустно, но он выполнил свой долг. Ноэль поняла адвоката. Ведь он любил ее, а ему пришлось все свое искусство направить на то, чтобы сначала спасти ее, а потом отдать другому. Ноэль нарочно завлекала Чотаса, потому что нуждалась в нем и хотела убедиться, что он ни перед чем не остановится, чтобы спасти ее. И этот прием сработал.
– По-моему, это просто замечательно, – лепетал Ставрос. – Просто замечательно.
И в самом деле он чувствовал, что произошло чудо. Ведь подсудимых почти что оправдали, и, несмотря на то что от такого исхода дела больше всех выгадает Наполеон Чотас, Ставросу тоже перепадет немало. Отныне он сам сможет выбирать себе клиентов.
– Сделка представляется мне выгодной, – заметил Ларри. – Только все дело в том, что мы невиновны. Мы не убивали Кэтрин.
Фредерик Ставрос вышел из себя и набросился на своего подзащитного.
– Да всем наплевать, виновны вы или нет! – закричал он. – Ведь мы вам даруем жизнь!
Он тут же мельком взглянул на Чотаса, чтобы посмотреть, как тот отнесся к слову «мы», но адвокат слушал равнодушно, словно это его вообще не касалось.
– Я хочу, чтобы вы уяснили себе, – обратился он к Ставросу, – что я всего лишь даю совет моей подзащитной. Ваш подзащитный волен принимать любое решение.
– Что нас ждало, не будь этой сделки? – спросил Ларри.
– Тогда суд присяжных... – начал отвечать Ставрос.
– Я хочу услышать его мнение, – грубо оборвал его Ларри и повернулся к Чотасу.
– Господин Дуглас, на любом судебном процессе, – сказал Чотас, – главное не наличие вины или невиновности, а впечатление о том, виновен подсудимый или нет. Абсолютной истины нет. Существуют только те или иные ее толкования. В этом деле не имеет значения, виновны вы в убийстве или нет. У присяжных создалось впечатление, что вы виновны. Вот почему вас все равно осудили бы и в конце концов казнили.
Ларри посмотрел на него долгим и внимательным взглядом, а затем кивнул.
– Ладно, – согласился он. – Давайте покончим с этим.
Через четверть часа оба подсудимых уже стояли перед судейским столом. Главный судья, председательствующий на суде, сидел в центре между двумя другими судьями. Наполеон Чотас находился рядом с Ноэль Паж, а Фредерик Ставрос – с Ларри Дугласом. Напряжение в зале достигло предела, поскольку молнией разнесся слух о том, что приближается самый волнующий и драматический момент. Однако когда он наступил, публика оказалась к этому не готова. Казенным, сухим голосом, словно он только что совершил с тремя сидевшими за судейским столом юристами тайную сделку, Наполеон Чотас обратился к суду: