– А «Любава» – это что? – вяло поинтересовалась Лиза.
– Так это ж ансамбль наш. Ромка тебе что, не рассказывал? Мы гран-при взяли на конкурсе в прошлом году, и это я еще не в голосе была. Это ж моя отдушина – попоешь, так, глядишь, и жить хочется. Мы русские народные поем, частушки, но и современное можем. Надо только мне схудеть чутка, а то я в костюм не влезаю. В прошлый раз так затянулась, что дышать не могла, поэтому и не в голосе была. Мы еще и танцуем. А я девкам своим показываю, что если руку подниму, все, кранты – платье прямо на мне и разойдется. Ну, я встала деревцем в центре, такая березонька размером с дуб, а девки вокруг меня хороводы наяривали. Я только из стороны в сторону покачивалась. Мне форму держать надо. Без формы никак. Ромка, когда мальцом был, я ж своими связками его и кормила – спать уложу, стулья к кровати придвину, чтоб не свалился, а сама в ресторан, петь-горланить, еду соберу со столов, так и проживали. Сама, помню, банку кильки открою, на хлеб положу и сижу жую. Ох, молодая была, ничего не боялась. Вся такая смелая-загорелая по таким кабакам шастала. Дура была. Это вы, молодые, жизни не знаете. По кабинетам красивым сидите, а мы… Зато я сейчас тоже начальница – за фестивали да мероприятия отвечаю. Девки бегают, шуршат – Валентина Даниловна то, Валентина Даниловна се. А кто деньги выбивает, кто на ковер ездит? Валентина Даниловна! Да еще про себя не забыть! Я говорю, вы покажите, кому дать, чтоб денег выделили на мероприятие, так я дам, даже с удовольствием. Нет, все жадные, за лишнюю копейку удавятся. А у меня ж дача. Я там весь дом под дуб, под ясень отделала. Красота – не могу. Смотрю и чуть не плачу, какая красота. Вот доделаю, будем спать-отдыхать, да, Ромка? А за материалы двести тыщ отдай, не греши. Ромка, слышь, может, мне опять пойти погорланить? В ресторан наш, «Заокский», что ли? Там, правда, Анька подвизалась, шалава безголосая, сиськами трясет, глотку дерет так, что, глядишь, обосрется ненароком. И стоит некрасиво – как на толчок присаживается. Тоже мне Тинка Тернер нашлась. У Аньки что – грудь да морда еще свежая. Звезда… нашлась. Я Толика, хозяина, хорошо знаю, говорю ему, тебе голос нужен или сиськи, а он мне говорит – сиськи. Ну не козел? Как был в молодости козлом, так и остался. Лысый уже, с простатитом, а все туда же.
– Вы же учительница… – промямлила Лиза. – Рома говорил, что в музыкальной школе… педагог известный.
– А я и швец, и жнец, и на дуде игрец! – расхохоталась Валентна Даниловна. – Конечно, утром я педагог, а вечером певица. Да ладно, это я молодая рулады выводила – и под Пугачиху могла, и под Ротару. Сейчас вот только «Любава» осталась. У нас все прилично. Сарафаны, кокошники – не придерешься. Мы в этом, в тендере, нет, в тренде, Ромка, я правильно говорю? Я с годами умная стала – куда ветер дует, туда я и нос держу. Поэтому и дачку отстроила. Слышь, Лизка, ты такая худая, присоветуй мне, на какую диету сесть. Только недолго – я долго не жрать не могу. Присоветуешь?
Лиза кивнула и ушла в ванную. Дверь не закрывалась – щеколда была сорвана. Видимо, в этом городе у всех были проблемы с крана́ми, со щеколдами и с водой.