Она приучилась все планировать – писать списки продуктов, которые нужно купить, дела, которые нужно сделать на следующий день. Она вела тетрадь доходов и расходов, над которой сидела вечерами. Замеряла, сколько осталось в пачке стирального порошка – на неделю хватит или на две, – и вносила в план покупок. Никогда в жизни она бы не купила себе помаду, кофточку или колготки спонтанно, потому что захотела, увидела, и понравился, например, цвет. Каждый вечер Валя усаживалась с тетрадью за большой стол, стоявший посреди комнаты, и рассказывала матери, сколько потратила на лекарства, на еду, на воду, на электричество. Слышала ли ее в эти вечера мать, понимала ли она что-нибудь, Валя не знала.
«Поскорей бы», – повторяла Валя и захлопывала тетрадь.
Отдельным пунктом у нее значились расходы на похороны. Валя копила и откладывала каждый месяц. Смерть матери ей была очень нужна – расплатиться побыстрее с расходами и выгадать остаток на покупку инструмента. Ведь это невозможно – бегать по ученикам. Лучше пусть к ней домой приходят. Соседи, конечно, крик поднимут, но ничего – поорут и успокоятся. Но это станет возможно только после смерти матери. Помимо инструмента – старое Валино пианино, еще ученическое, списанное из музыкалки, было давно выброшено, – ей требовалось пространство. Мало того, что коммуналка, стены деревянные, так еще и комната одна. Да, большая, двадцать квадратов, а что толку-то, если мать лежит у окна. А вот после смерти можно будет выставить материнскую кровать, поставить к стенке инструмент и принимать учеников. Можно и шкаф развернуть, который отгораживал Валину половину комнаты. А вместо шкафа поставить ширму или повесить занавески. И получатся как будто две полноценные комнаты. Да и о личной жизни можно будет задуматься. Не приведешь ведь мужчину в комнату, на узкую кровать за шкафом, когда рядом лежит умирающая старуха. И Валя расписывала в своей тетради, перелистнув несколько страниц, как купит тахту, ширму и заведет себе личную жизнь. «Поскорей бы», – говорила она матери. Ведь всем понятно, что невеста с собственной жилплощадью, да еще сирота, очень выгодная партия. Проще замуж выйти. А со своим закутком и больной матерью она никому не нужна. Да самый завалящий жених сбежит. Но завалящего Вале было не нужно.
После очередного вечернего зачитывания списка расходов и традиционного заклинания «Поскорей бы», Валя пошла спать и спала на удивление спокойно. Утром встала, позавтракала, отметила, что погода хорошая, можно и туфли обуть. Достала туфли, начистила их и походила по коридору, проверяя – не жмут? Только после этого подошла к матери. Врачи сказали, что умерла она еще вечером, скорее всего, во сне. И это хорошая смерть, спокойная.
Валя радовалась, что рассчитала все правильно – скопленных денег ей хватило и на похороны, и на инструмент, и даже на тахту осталось. Спасибо, соседи скинулись, кто сколько мог. И план ее отлично работал – она все переставила, передвинула и завела частных учеников. Из администрации уволилась и стала работать в музыкалке на полной ставке. Соседи поскандалили, но не сильно: а что делать девочке? Одна осталась. Жить ведь на что-то надо. Чтобы иметь больше учеников, Валя ставила детям тройки по специальности и говорила обеспокоенным мамашам, что подтянет дополнительно. Потому что ребенок-то, безусловно, талантлив. Мамаши покупались на жалкую лесть, и у Вали появился стабильный частный заработок.