— Следующий! — скомандовал комбат.

С нар соскочил приземистый паренек, совсем еще мальчик с виду, и, смутившись, забыл назваться.

И сразу вслед за ним соскочил с нар, задев плечом голову товарища, высокий светловолосый парень.

Так и стояли они оба молча, пока комбат не объявил:

— А это — наши Каряги.

— Каряги? — удивилась Наташа.

— Видите, какой у нас Топорок приземистый, коренастый, — сказал капитан. — Вот и прозвали его Карягой.

Топорок покачал головой:

— Вот уж вы какой, товарищ капитан…

— Гайдай-то парень ладный, просто хоть куда, — продолжал комбат.

— Товарищ капитан… — умоляюще посмотрел на него Гайдай.

— А ты не перебивай. Никто бы к тебе такого прозвища не приклеил. — Комбат повернулся к Наташе: — Из дружбы, видите ли, принял эту кличку. Так и зовем их обоих — Каряги. Топорка — Короткий, Гайдая — Длинный. Приземляйтесь, ребята! Следующий!

Сидевший у телефонной трубки связист что-то крикнул. По батарее зычно пронеслось:

— По местам!

Блиндаж опустел.

Старший лейтенант Митяй, стоя у блиндажа, громко и отчетливо произносил цифры, повторяемые на несколько ладов у каждого из четырех орудий.

Схватив санитарную сумку, Наташа побежала туда, где, как ей показалось, было больше народу.

— Огонь!

Мгновение — и четыре пушки выбросили в тьму полотнища ослепительного огня. Грохот вылетел из стволов, вытянулся в струны и снова на том краю собрался в тяжелый гул разрывов.

Через несколько минут все смолкло.

— Расчет, в укрытие! — повторялось на разные голоса.

Митяй разыскал Наташу:

— Как рад я, что встретились мы с тобой, Наташа!.. Почему стреляли? С наблюдательного пункта сообщили, что немцы топят баню на переднем крае. Вот мы и задали гансам баню!

Подошел капитан Ванев:

— Заходите в блиндаж. Если противник засек вспышки выстрелов, не миновать артдуэли.

Не успели они спуститься в землянку, как фонарь описал полукруг и упал. С потолка посыпалась земля. У входа в блиндаж разорвался снаряд.

— Засек, подлец, чтоб его… — в полную меру отпечатал Ванев, забывая о присутствии Наташи.

Связист что-то крикнул, и снова раздалось зычное:

— По местам!

— А вы здесь оставайтесь, Наташа! — крикнул Ванев, выбегая из блиндажа.

— Артдуэль? — спросила Наташа и, не получив ответа, побежала за комбатом.

Противник в течение получаса методическим огнем бил по площади батареи. Расчеты вели ответный огонь.

У четвертого орудия, упав на бок, хрипел наводчик расчета, мужчина широкой кости, лет сорока. Наташа подтянула под раненого плащ-палатку. Тащить его было трудно. Грузное тело сопротивлялось, задерживаясь на кочках.

В блиндаже Наташа разрезала на раненом гимнастерку, наложила на грудь повязку и впрыснула камфору.

Раненый дышал тяжело, с присвистом.

— Если до санбата доживу, значит жив буду, — сказал он. — Постарайся, додержи меня до санбата, сестричка! Я тебе каждую осень буду яблоки присылать. Из Алма-Аты я… Сад у меня какой!.. Постарайся…

Налет продолжался. За землянкой шумел глухой смоленский лес.

— Додержу, — уверенно сказала Наташа. — За подводой уже послали. Обязательно додержу.

Она взяла в свои руки руку наводчика.