– Сомневаюсь, – хмыкнул Георгий.
– А ты не сомневайся – так оно и будет! И тогда Германия тебя отблагодарит как своего верного помощника. Мы, немцы, не забываем тех, кто нам верно служит.
– А ты немка? – Георгий взглянул на Елизавету с некоторым удивлением.
– А ты что же, только сейчас это понял?
– Но ты так хорошо говоришь по-русски…
– До войны я изучала ваш язык и вашу литературу. И конечно, вашу культуру. Оттого меня и взяли в разведку. Верней, я сама пошла.
– Зачем?
– Чтобы воевать с вами, – ответила женщина. – И победить вас.
– Что же такого плохого мы тебе сделали? – устало поинтересовался Георгий.
– Это вопрос мировоззрения, – сказала Елизавета. – В общем, долгий разговор… Давай-ка лучше спать.
– Да, конечно, – покорно сказал Георгий. – Но…
– Что такое?
– Мы что же, будем спать вместе? В одной постели?
– Ах вот ты о чем… А почему бы и нет? Как еще должны спать жених и невеста, которые завтра будут законными мужем и женой? К тому же у нас на этот счет имеется немалый опыт. Или ты забыл?
Лежа в кровати рядом с Елизаветой, Георгий долго не мог уснуть. Он смотрел в темноту, слушал ровное дыхание Елизаветы, и ему очень хотелось ее задушить. Руками ли, подушкой – без разницы. А там – будь что будет… Но он понимал, что этого не сделает. Он боялся. Он боялся Елизаветы – и живой, и мертвой. Мертвой еще больше, чем живой. Потому что если Елизавета умрет, то вслед за нею умрет и он. Так сказала Елизавета. Да Георгий и сам это понимал. Не такой человек эта Елизавета, или кем бы она на самом деле ни была, чтобы безоглядно рисковать своей жизнью. Прежде чем прийти к нему через столько-то времени и через тысячи километров, она, конечно, подстраховалась. Да она и сама сказала об этом Георгию. Или пуля от Вилли, сказала, или застенки НКВД. Так что пока Георгию никак нельзя покушаться на жизнь Елизаветы. Нужно быть благоразумным и осторожным или, по крайней мере, выглядеть таковым. А дальше – будет видно. Там поглядим.
Глава 10
На следующее утро Георгий отправился в местную милицию и сообщил, что к нему приехала невеста, с которой он собирается регистрироваться законным браком. Так полагалось – сообщать о каждом прибывшем в город, особенно если этот прибывший приезжал в город с той части страны, где шла война. В тот же день к Елизавете пришла молодая женщина – участковый уполномоченный. Время было такое, что мужчин не хватало – ни на шахтах, ни в милиции, поэтому и там, и там большей частью работали женщины. Проверка много времени не заняла. Документы у Елизаветы были в порядке, цель приезда ясна, сама Елизавета ни своим поведением, ни разговором никаких подозрений не вызывала. А следовательно, и проверять было нечего.
– Знаете, – сказала женщина-участковый Елизавете, – я вам даже завидую. В такое время да выходить замуж! К тому же и жених у вас – лучшего и не надо. Где сейчас такого найдешь? У нас кругом лишь старики да зэки. И захочешь выйти замуж, так не за кого.
– Это правда, – согласилась Елизавета. – Война… Где они сейчас – те женихи? Одни проводы и похоронки…
– И не говорите! – горестно вздохнула милиционер. – И нет им ни конца, ни края. Вам нужно вот что… В течение трех суток следует подать заявление о регистрации и прописаться. Так полагается по закону. Да, а работать-то вы где собираетесь? Без работы нельзя. Продуктовые карточки выдают только тем, кто работает. Помрете с голоду, если не будете работать.