В этот момент мне в лицо полетел ворох порванных бумаг, осыпаясь на траву.

— Милый, ну что ты творишь! — Юля подбежала ко мне, извиняясь. — Милый, ну не нужно так. Все знают, что ты — гений! Простите его, он очень нервно относится к чужим стихам, песням, и последнее время даже к прозе. Любимый, никто не пытается тебя затмить! Все знают, что ты у меня — самый талантливый!

— Я вижу, что кто-то посмертной славы захотел? — услышала я голос Дона, который подошел ко мне и положил руку на плечо. — Считай, ты уже классик. Я, к сожалению, не поэт.

Его разноцветные глаза сощурились, а на губах появилась нехорошая улыбка.

— Я больше художник. Рисую в жанре импрессионизм. Не хочешь побыть натурщиком? — насмешливо заметил Дон, поднимая брови.

— А где ваши краски и мольберт? — спросил наивный кентавр.

— А зачем, если есть натурщик? — поднял брови Дон. — Очень надеюсь, что сейчас на тебя снизойдет вдохновение для извинений. Можно в прозе, можно в стихах.

— Не буду я ни перед кем извиняться! — топнул ногой гений, высокомерно глядя на Дона. — Ты хоть знаешь, с кем ты разговариваешь? Гении всегда стоят выше обычных людей! Что позволено гению, не позволено бездарности!

— Ну что ж, попробую в рифму объяснить, — Дон стал увеличиваться в размерах. Его глаза полыхали огнем, а на голове вырастали огромные рога. Он такой красивый, аж сердце екает! — Там где ямб, и где хорей отгребешь ты звиздюлей…

— Браво! Браво! — тут же захлопал глазами и руками слегка офигевший кентавр. — Это. Это были самые великолепные стихи! Да вы просто гений!

— Могу еще! — огромная полыхающая пламенем тварь возвышалась глыбой над присевшим на задние ноги поэтом. — Чтобы мир вдруг стал добрей, отгребешь ты.

— Это невероятно! Как. К-к-какая рифма! Такой глубокий смысл. — согласился Бейлис. — Это просто. просто шедевр! Вам нужно сборник выпускать!

— А я вот тут подумываю, как зарыть талант в землю. Правда, не свой, — усмехнулся Дон, пока кентавр аплодировал, рассыпаясь в комплиментах и хвалебных отзывах.

— Я нижайше прошу простить меня, — улыбнулся он, глядя на меня перепуганными глазами.

— Мы — гении, иногда бываем очень нервны.

— Извинения приняты, — улыбнулась я, глядя на то, как Дон снова принимает свой обычный облик.

— Я тут подумал, — заметил кентавр, мечтательно поднимая глаза к небу. — Мы. сами напишем сценарий и сами проведем нашу свадьбу. Эм. Меня тут осенила рифма! Думаю, что это будет самый лучший сценарий нашей свадьбы!

Я кивала, глядя на Юлю и понимая, что быть музой нужно иметь железное терпенье. Они ускакали, а я стояла, глядя на яркое небо и улыбаясь каждому солнечному лучику, пробивающемуся сквозь листву.

— Ты правда писал стихи? — спросила я, чувствуя, как меня обнимают и украдкой улыбаясь.

— Писал. Один раз. Вместе с братом, — мрачно заметил Дон.

— У тебя брат есть? — с удивлением спросила я, гордясь своим гением по умолчанию.

— Есть. Он хотел впечатлить одну девушку. И мы писали стихи. Вместе, — снова почему-то мрачно вздохнул Дон, сжимая меня покрепче. — Что-то мне подсказывает, что тебе они не очень понравятся. У них слишком глубокий смысл.