— Ангелина! — хрипло позвал я. Ко мне высунулись какие-то уж больно довольные лица крестьянок. «Вот не знаю, мне понравилось!», — комментировала одна. «А я еще не распробовала! Но он такой мохнатый!».

Нет, ее здесь нет! Я бросил визитку.

— Свадьбы, похороны и прочие радостные события. Обращайтесь! — рявкнул я, возвращаясь к машине и принимая человеческий облик. Так! Следующий клан!

Через десять минут я снова шел к машине, а на поляне раздавалось душераздирающее, жалобное вытье еще одних любителей девчатинки. И здесь ее нет. Поехали дальше! Я пока не найду ее, не успокоюсь! Маленькая, хрупкая девочка одна, в лесу. Я с психом ударил руками по рулю, глядя на пустое пассажирское сидение. Машина завелась, а я врезался в туман, топя педаль газа. Третий клан!

— Алло! — я взял трубку, додушивая особо резвого альфу, а потом отшвыривая его прочь. Где-то под ногой извивался еще один оборотень, а на меня летела вся злобная стая. — Дэм! Мне сейчас не очень удобно разговаривать! Открывай Игру для Старой девы. Ищи Анну! Светлая такая! Да! Кого ей показывали, кроме принца-идиота! Я же сказал, что мне сейчас неудобно раз… Ты угомонишься, или нет?!! Заткнулись все, из-за вас ничего не слышно!

Я рявкнул так, что некоторые оборотни присели на месте. Один пролетел мимо меня и врезался в дерево.

— Дон! — звучал голос в телефоне. — Ты же сам говорил, что людишки тебя не интересуют! Ха! Я говорил, что не зарекайся!

— Отстань, Дэм, — я открыл дверь, прижимая телефон к уху. — Мне не интересны люди. Я пообещал помочь, я помогу.

— Дон! Вот кому ты сейчас манну на уши вешаешь? Я что? Тебя первую сотню лет знаю? — усмехнулся Дэм. — Да там вся небесная канцелярия на ушах стоит! Теперь и вверху и внизу все в курсе, как ты к ней домой пришел. Как вы там стояли, обнимались…

— Это мое лично дело, — рявкнул я, сбрасывая вызов. — Я не хочу это обсуждать. Даже с тобой!

Если ты можешь разрушить хрупкую жизнь одним движением руки, если раньше уничтожал целые города, стирал с лица земли миры и народы, а сейчас смотришь на маленькую ручку и забываешь обо всем на свете, кроме одного — как погладить ее так, чтобы не сломать ненароком. И этот страх причинить ей боль заставляет каждый раз вспоминать, насколько хрупки человеческие тела. И каждый раз, когда обнимаешь, думаешь о том, что она очень хрупкая. И нужно быть… Как это правильно называется?… нежным! Да, нежным. Я никогда не сдерживался. Не считал нужным. И теперь пытаюсь найти название этой внутренней борьбе. Каждый раз я смотрю на нее и понимаю, что внутри меня идет тот самый Армагеддон, война между желанием и жалостью, страстью и осторожностью, желанием обладать и желанием принадлежать.

— Пустите меня, — простонал оборотень, глядя на меня таким взглядом, словно я спонсор приюта для животных. — Я пр-р-рошу вас. По человечески.

«Клан Кровавой Луны», — пришло сообщение, а я вежливо извинился перед кланом Черных Теней и оставил визитку. Оборотни зализывали раны, в основном под хвостом, куда еще не пинала их ни одна нога человека, а я шел к машине, решительно дергая дверь.