— О господин, прошу, не оскорбляй нас понапрасну, — с глубоким поклоном вступился за всех Заир. — Мы просто делали то, что ты велел.

— А подумать своей головой было лень?! — С презрением дернув шеей, Красавчик повысил голос: — Да, мы знаем, где и кого убили, догадываемся кто, и я даже могу предположить — как… Но, может быть, есть что-то общее между жертвами? Кроме того, что все они — простые, беззащитные люди… Ах, нелюдь вовсе не глуп и не ищет трудных путей! Ищите! Спрашивайте! Не знаю — что! Может, все убитые как-то похоже себя вели… или похоже выглядели… Ищите!

И снова вечер, но уже на следующий день, и снова сходка у римской стены в дальнем углу сада, и — приглушенные голоса воинов, внимательный взгляд Халеда…

— Те, трое, были одеты в рубища, двое — светловолосые, один — с темными кудрями…

— Та несчастная девушка, крестьянка… одета в обычное платье, босая, волосы светлые, карие глаза…

— Двое подпасков… одеты… волосы светло-русые, глаза…

Выслушав всех, красавчик ненадолго задумался и, удовлетворенно кивнув, обвел своих верных людей враз повеселевшим взглядом:

— Ну вот! Совсем другое дело. Наконец-то Всевышний вас вразумил. Заир, Нусрат! Завтра с утра отправитесь на рынок и купите там рыбацкую сеть и юную светловолосую рабыню… или мальчишку-раба, но тоже светловолосого. Лучше, чтоб они были родом из той местности, где нет гор. Поняли? Хорошо. Остальным быть готовым к отъезду! И да поможет нам Аллах.

Недалеко от деревушки Сан-Себастьян, на горе Монтсеррат, притаились четверо мусульманских храбрецов: Халед ибн Хасан, Заир, Нусрат и еще один молодой воин, Хаким ибн Раис. Остальные остались внизу, в долине, сторожили дорогу и следили, чтоб — если что-то случится не так — никто не ушел. Никто… Ни Нелюдь, ни купленный на рынке светловолосый мальчишка в рубище, с босыми ногами в цыпках.

Под скалой, где сидели четверо, шла горная тропа, вообще-то узкая, но в этом месте расширяющаяся так, что двое всадников вполне могли бы разъехаться, а вот две телеги — уже нет. Поросший редким терновником и ежевикой край тропы круто обрывался в ущелье, густо усыпанное серыми обломками камней и полускрытое туманом. Как ни странно, но здесь, на горе, было куда теплей, чем в долине, может быть, потому, что мощные скалы не давали свободы ветрам.

— Смотрите-ка, а вон там скала, словно палец! — осматриваясь, удивленно шепнул молодой Хаким ибн Раис.

— Ее называют Божий Перст, а вон ту, левее, Головой Слона, — негромко пояснил господин Халед, откровенно любуясь открывавшимся, несмотря на серые языки тумана, пейзажем. — Клянусь Пророком, красивые места! Но у нас, в Сеуте, куда красивее, верно? Было… и будет еще!

— А мальчишка не сбежит? — поглядывая вниз, на тропу, на притулившуюся спиной к скале фигурку, озабоченно прошептал Заир.

— Не сбежит, — ухмыльнулся красавчик. — Ему же сказали, где ждать.

— Но он может уйти…

— Один? Чтобы заблудиться тут и сгинуть? Ну нет — наш парень не такой дурак… К тому же мы ему ничего плохого не сделали, ведь так?

— Так, — кивнул юный Хаким ибн Раис; высокий, с тонким станом и черными бровями вразлет, он был похож на девушку, чего очень стеснялся и, когда дразнились, немедленно лез в драку. — И ел он из общего котла, и сказки слушал… Верит, что мы выкупили его из рабства ради Монтсерратской Девы.