— Спасибо за совет, но он мой муж! — я встала и резко дернула за язычок молнии на джинсах.

— Твое сердце глухо к нему, неужели не чувствуешь? — она покачала головой, тоже встав.

Я молча зашагала прочь и, пройдя мимо Алекса, бросила:

— Пойдем уже.

— Что случилось, малышка? — спросил он, догнав меня.

— Ничего. — Вновь соврали мои губы. Почему я все время ему лгу?! «Твое сердце глухо к нему, неужели не чувствуешь». Да кто она вообще, чтобы такое говорить? Гадалка доморощенная! Наверное, хотела денег с наивной туристки стрясти — как говорится, сниму сглаз, порчу и деньги с вашего банковского счета. Но как убедительно сыграно! Или просто Саяна — доверчивая впечатлительная дура?

— Но ты явно расстроена. — Продолжил допытываться Охотник.

— Так настрой меня! — промурлыкала я и, прижав супруга спиной к дереву, начала целовать. Из его груди вырвался стон. В моей крови вскипело желание. Вот, некоторые части тела вовсе не глухи к Алексу!

Довольно заурчав, я подтолкнула его к скале, которая теперь скрывала нас от дороги, умудрилась стянуть джинсы только с одной ноги и освободить мужа от брюк. Он захлебнулся стоном, оказавшись внутри меня. Мои движения были яростными и, вероятнее всего, причиняли ему боль. Но мужчина не остановил потерявшую контроль супругу, полностью отдавшись в ее власть. Оргазм был мощным и, словно в наказание, болезненным. Содрогания Алекса, крепко прижавшего меня к себе, я отметила словно сквозь пелену.

— Чем заслужил такое, малышка? — прошептал он, поглаживая мою спину и не желая отпускать. Часть его все еще сладко екала внутри меня. — Любимая!

— Не заслужил. — Усмехнувшись, я заглянула в его словно пьяные глаза. — Это тебе авансом.

— Значит, заслужу! — на губах Охотника заиграла счастливая улыбка.

— Все, отпусти, — я отстранилась, прижалась спиной к скале и, попытавшись попасть ногой в штанину, едва не упала. Когда под смех мужа мне удалось натянуть брюки, с трудом удержалась от того, чтобы не скривиться из-за ощущения липких трусиков. Да уж, у секса на природе мало плюсов. Ладно, не будем неблагодарными. Но впредь лучше таскать с собой влажные салфетки и запасное белье! Эх, сейчас бы в душ!

И стоило об этом подумать, как с небес хлынул ливень.

— Будьте осторожны с желаниями! — пробурчала я. — Они сбываются.

Домой мы вернулись промокшие и продрогшие. Пока Алекс разжигал камин, я взяла два пузатых бокала и подошла к столику, где стоял графин с виски — произведение искусства, кстати. Уж не знаю, как, но в его стенках были нанесены контуры земных континентов, что выпукло подрагивали из-за янтарного напитка внутри. А сверху на узком горлышке закрывашкой лежал прозрачный шарик — как маленький глобус. Взяв шарик в одну руку, я другой щедро плеснула виски в бокалы и отвлеклась на покалывание в пальцах. Странное ощущение — такое бывает, когда отлежишь руку. Но в том случае жгучие мурашки начинают бегать после онемения, а сейчас никакой потери чувствительности не имелось. Скорее даже наоборот: с пальцев словно сняли кожу, малейшие касания хрустального глобуса были неприятны и почти что причиняли боль.