– Конечно, он цитирует.

– …в котором говорится о высокомерии, о гордыне. О царе, который думал, что созданное им простоит тысячелетия, но от него осталась лишь разбитая статуя в пустыне.

– И все-таки он стал бессмертным, – заметил Розенблатт. – Но не из-за его деяний, а благодаря стихотворению.

Бовуар хотел было ввернуть что-то хитроумное, но решил промолчать. И задумался.

– Кто такой Джеральд Булл? – спросил он после паузы.

Профессор Розенблатт расстегнул портфель, перебрал его содержимое и вытащил какие-то бумаги.

– Я нашел это в своем архиве после нашего разговора. Подумал, что может пригодиться.

Он положил на кофейный столик бумаги, скрепленные степлером.

– Вот он, доктор Булл.

Изабель Лакост взяла пожелтелые от времени машинописные листы. В пачке лежала и зернистая черно-белая фотография человека в костюме, с узким галстуком. У него был обиженный вид.

– Он был специалистом по вооружениям, – сказал Розенблатт. – В зависимости от того, с кем вы говорили, доктор Булл мог казаться либо пророком, либо безнравственным торговцем оружием. Но на самом деле он был блестящим конструктором.

– И он сконструировал ту штуку в лесу? – спросила Лакост.

– Я думаю, да. Я думаю, то орудие являлось составной частью «Проекта „Вавилон“». Он поставил перед собой цель – создать мощное орудие, способное выводить снаряды на низкую околоземную орбиту, как спутник. И по орбите снаряд должен был преодолеть тысячи миль до цели.

– Но такие устройства существуют, – возразил Бовуар. – Межконтинентальные баллистические ракеты.

– Верно. Однако суперорудие отличалось от них, – сказал Розенблатт.

– Набор «Меккано», – догадалась Лакост. – Без электроники.

– Именно. – Профессор улыбнулся ей. – Никаких компьютерных систем наведения. Никакой зависимости от программного обеспечения или даже электричества. Старое, надежное орудие, очень похожее на те, которыми воевали в Первую мировую.

– Но с чего вдруг оно стало таким уж достижением? – спросил Гамаш. – Похоже, был сделан шаг назад, а не вперед. Как говорит инспектор Бовуар, если существуют МБР, способные нести ядерные боеголовки за тысячи километров и точно поражать цель, кому может понадобиться суперорудие Джеральда Булла?

– А вы подумайте, – предложил Розенблатт.

Они подумали, но ни до чего не додумались.

– Вы слишком погрязли в настоящем, вы считаете, что современное есть лучшее, – сказал профессор. – Часть гениальности Булла состояла в понимании того, что старинные конструкции не только могут работать, но в некоторых ситуациях могут работать даже лучше, чем современные.

– А гигантскую пращу он не спроектировал? – спросил Бовуар. – Не стоит ли нам заняться поисками одной из них?

– Думайте, – велел Розенблатт.

Гамаш задумался и медленно оглядел свой дом. Посмотрел на бесполезный смартфон на рабочем столе. И модем для дьявольски медленного подключения к Интернету.

Он посмотрел на потрескивающий камин, ощутил его тепло, подумал о печке в кухне. В кухне Клары. В книжном магазине Мирны.

Если электричество отключалось, у них в домах было тепло и светло. Вовсе не благодаря современным технологиям, которые становились бесполезными. Пригодные для жизни условия поддерживались благодаря старым, даже древним инструментам. Печкам. Колодцам.