— Мне кажется, оно ей не нужно.

«Отличная ложь», — оценил Сэмюэль.

Но Корнелия на этом не останавливалась и пыталась сразить Марту своими знаниями.

— Лично я думаю, что тролли — это не более чем архетипы, в которые людям хочется верить, потому что они позволяют им проецировать свои страхи на что-то внешнее. Но на самом деле эти страхи возникают в их собственном сознании. Я читала об этом книгу Карла Густава Юнга. Не думаю, что ты о нем знаешь. Он был знаменитым психиатром. Однако было бы здорово встретить кого-то, кто действительно побывал в лесу, правда? Я была бы счастлива, если бы встретила того, кто смог бы рассказать мне о том, что там творится. А ты?

Болтливый рот Марты неуклонно слабел под этим давлением.

— Ну… я…

Обе девочки внезапно замолчали, и Сэмюэль знал почему. Они что-то услышали. То же самое, что услышал и Сэмюэль.

Как будто кто-то скулил, и сначала Сэмюэлю показалось, что это собака. Он подумал, не случился ли с дядей Хенриком его очередной забавный припадок. Но потом он понял: звук доносился с чердака.

«О нет», — подумал Сэмюэль. И даже прошептал это вслух:

— О нет. Тролль-сын.

— Что это было? — спросила Корнелия.

— Я не знаю, — ответила Марта, и это была правда.

— Это звучит так, как будто кто-то плачет… Пойдем посмотрим!

— Нет, мне кажется, не стоит, — возразила Марта. Но Корнелия уже вышла из комнаты.

Сердце Сэмюэля заколотилось. Ему нужно было срочно встать с постели. Он должен был любыми силами остановить Корнелию и не пустить ее на чердак. Но тут у него возникла другая идея.

Он набрал в легкие побольше воздуха и начал плакать. Это не был настоящий плач, конечно, но он был весьма громким. Более громким, чем плач Тролль-сына. И очень скоро этот плач дал желаемый эффект, который, впрочем, ставил его в довольно неловкое положение.

— Слышишь, это твой брат, — с озорной улыбкой на лице сказала Корнелия. — Он плачет.

— Сэмюэль? — Марта ворвалась в комнату. — Почему ты плачешь?

— Я… просто… думаю о том, что… что у меня… нет друзей… а у тебя есть Корнелия, — сказал он, жалея о том, что не смог выдумать менее душераздирающую ложь. Но он знал, что ему надо продолжать притворяться, что он плачет, пока Тролль-сын не перестанет плакать на чердаке. — Ох, мне так грустно… так грустно… я ничего не могу с собой поделать… мне так грустно…

В этот момент он начал чувствовать себя виноватым и очень разозлился на Тролль-сына, потому что из-за его поддельных слез на глазах Марты появились самые настоящие слезы.

— Сэмюэль, все в порядке, — твердила она. — Все в порядке, не переживай… Я по-прежнему твоя лучшая подруга. Сестры ведь могут быть лучшими подругами, знаешь?

Он на секунду перестал рыдать и понял, что Тролль-сын наконец успокоился.

— Теперь мне немного лучше, — сказал он.

И в этот момент их позвали вниз ужинать.

Когда Сэмюэль вслед за Мартой направился к двери, Корнелия повернулась к нему.

— Ты как младенец, — сказала она тихо, чтобы Марта ее не услышала. — Я бы предпочла не иметь никакого брата, чем иметь такого плаксивого, как ты.

— Я знаю, чего ты добиваешься, — сказал Сэмюэль своим обычным голосом. — Но у тебя ничего не получится. Ты ничего не сможешь разузнать.