— Ты не в суде, дорогая. Изволь помнить—ты в строю. Сотни уже ушли.

— Прости, полемарха. Эти проклятые доспехи... Я еле нашла их. А уж одеть совсем было тяжело. Они малы...

— Чего сидишь? Слезай с коня. Будем догонять сотни.

— О, боги! Я не заберусь на такую высоту.

— Тряси мясом, сбрасывай жир! —зло крикнула Беата и зашагала по склону. Пелида, пыхтя, тронулась за ней.

Беата ожидала более трудного пути. Передовая сотенная, видимо, и вправду хорошо знала горы. Она вела го–плиток наикратчайшими тропинками, минуя крутые и опасные подъемы.

Когда сотни спустились в долину, до рассвета было еще далеко.

Вид у Пелиды плачевный. Одежда под панцирем потная, хоть выжимай. Ремни в кровь растерли тело. Пряжки у пояса лопнули, и судья несла его в руке. Меч волочится по земле, щит утерян в дороге. Беата поглядела на нее, покачала головой:

— Иди в кусты, Пелида. Отдыхай. Я сама расставлю сотни.

— Спасибо, —судья тяжело дышала. —Только ты не уходи. Я не успела передать... Атосса была недовольна, что ты поторопилась уйти. Она думает прорвать мужской заслон и вывести царские сотни из ущелья. Мы должны ждать. Как только колесница Священной появится в прорыве, нам надо ударить по войскам Лоты. Чтобы они не помешали Атоссе выйти в долину. Она хочет расколоть врагов на три части. Одну она возьмет на себя, другую оставит Антогоре, а мы должны сковать Лоту.

-— Я поняла замысел паномархи. Иди, отдышись.

«Безмерно твое коварство, Атосса, —думала Беата, обходя пешие сотни. —Сковать Лоту, силы которой неисчислимы, нельзя. Гоплитки и Беата посланы на верную гибель. Пожертвовав пятью тысячами пеших воительниц, Атосса невредимая выйдет на простор долин. Хитро».

Беата, как и все наездницы, о гоплитках была невысокого мнения. Но сейчас она убеждалась в обратном. Много ли времени прошло, а пешие сотни уже стояли в нужном порядке. Тысячные доложили ей, что в сторону врага послана разведка. Если путь свободен, то можно идти на сближение...

... Холм, на котором остановились Тифис, Диомед и царица, был невысок, но находился в очень удобном месте. С него хорошо просматривалось все кругом: впереди было видно ущелье и ряды пеших торнейцев, заслонившие его. Справа и слева долину подковой обнимали горы—там расположились конные отряды Мелеты и Лоты. За холмом сзади расстилалась огромная долина, ограниченная небольшой речкой Белькарнас. По ее берегам росли кусты терновника и кизила—здесь стояли повстанцы во главе с Чокеей. После полуночи от Лоты прискакал вестовой и доложил Тифису, что у подошвы хребта появились какие?то люди.

— На конях? —спросил Тифис.

— Нет. Лошадей не заметно.

— Скорее всего, это рабыни, — сказала Годейра. —Бродят стаями по басилейе, ищут Чокею.

— Надо бы узнать, —сказал Диомед.

— Позволь мне, мама? —Кадмея выступила вперед.

— Съезди. Только осторожнее...

... Беата не стала скрывать от тысячных опасностей предстоящего боя. Она честно рассказала о замыслах Атоссы. Тысячные угрюмо молчали, они понимали, что иного выхода у них нет и все идет как надо. Действует завет великой богини: умереть в бою—высшее благо.