А куст оказался совсем рядом. В свете занимающегося пожара подхватили одежду, торопливо ее напялили и со всех ног бросились к городу.

Пиратская столица проснулась. Многие ее обитатели, зачастую полуодетые, носились по улицам, пытаясь спросонок понять, что же произошло. Во всеобщей сумятице никому не было дела до бегущих к порту десантников. Если кто и глядел им вслед, то лишь убедиться, что это не испанцы, давно точившие зуб на Порт-Ройал.

Такая же сумятица царила и в гавани — правда, народу здесь было значительно меньше. Видимо, Кабанов оказался прав, и большинство моряков никак не могло очнуться после чрезмерных возлияний. Неподалеку от захваченной бригантины на причале лежал человек, но разбираться, кто он такой, у беглецов уже не было времени.

— Вернулись!? — Пылкий шевалье бросился Кабанову на шею и что-то добавил по-французски.

— Как вы? — быстро осведомился Командор, оглядывая столпившихся вокруг людей.

— Трое хотели забежать на бригантину. Двоих застрелили, третьего взяли в плен, — скороговоркой выпалил Флейшман. — Он говорит…

— Потом! — прервал его Командор. — По местам! Приготовиться к отходу! Костя, Гриша, берем гранаты!

— Понимаешь… — пытался досказать свое Флейшман, но десантники торопливо похватали заранее приготовленные снаряды и выскочили на пристань.

Конечно, нечего было и думать о том, чтобы потопить какой-нибудь корабль. Расчет строился на другом. Бомбы были задуманы как зажигательные, а пожар на деревянном, да еще крепко просмоленном корабле — штука страшная.

Вскоре несколько стоявших у причала кораблей превратились в гигантские костры. Немногие оказавшиеся на них моряки ничего не могли сделать с быстро распространяющимся пламенем. Нескольких вахтенных Кабанов застрелил на бегу, но выстрелы его револьвера показались совсем негромкими на фоне доносящихся из города криков и грозного гула крепчающего пламени. Огненные отсветы плясали на воде, и казалось, что она изменила цвет, из черной превратившись в зловеще-красную.

Сделав свое дело, десантники один за другим перепрыгнули на бригантину, и замыкающий Кабанов выдохнул заветное:

— Уходим!

— Да подожди ты! — по-русски прикрикнул на него Флейшман. — Ты можешь меня выслушать, в конце концов, или нет?!

— Потом! — отмахнулся Командор и обернулся, разглядывая дело рук своих.

— Да когда потом, Серега?! — с отчаянием воскликнул Флейшман. — Потом будет поздно!

— Говори. — Кабанов понял, что от него не отстанут и решил, что быстрее будет выслушать своего помощника.

— Девчонки наши здесь! И дети все, и Валерка. Завтра их будут судить, — торопливо сообщил Флейшман.

— Как судить? За что? — недоуменно спросил еще не остывший от боевой горячки Кабанов.

Подошедший к ним Ширяев, чье лицо покрывала копоть, уловив смысл сказанного, схватил подшкипера за грудки:

— Где они?!

— Не знаю за что, — ответил Командору Флейшман. — Я вам это уже минут десять пытаюсь втолковать! Я же сразу сказал, что мы захватили пленного. По его словам, вчера днем на каком-то корабле в город доставили для суда два десятка женщин, двоих мужчин и нескольких детей. Суд будет завтра, вернее, уже сегодня.