Когда Землероеву втолкнули в комнату, соперники невозмутимо отвлеклись от шахмат. Николай Васильевич подслеповато прищурился… Развернулся полубоком на стуле и вымолвил:

– Евдокия. Нашла, значит.

Дуся ожидала, что «жених» засуетится, заохает, руками заплещет – ах, Дусенька, ах, девочка, что с тобой приключилась, почему ты вся в грязи, в соплях?!.. Шаповалов поступил нетрадиционно: против всех законов гостеприимства и даже жениховства, протянул татуированному гражданину руку раскрытой ладонью вверх.

Гражданин Воропаев вздохнул. Слазал в задний карман джинсов за пачечкой сложенных купюр и молча отслюнявил шпиону тысячную ассигнацию.

Картина была столь явной, вздох смотрящего столь красноречивым, что Евдокия чуть не взревела: «Вы чё, мужики, одичали тут совсем! Поспорили, чьи людишки вас быстрей найдут?!» И кстати. За все ее труды-тревоги – тыща деревянных?!! Где справедливость, спрашивается?!

Дуся фыркнула и отвернулась. Шаповалов наконец-то встал, подошел и обнял девушку.

Евдокия Землероева умела клевать чинно, как изнеженная канарейка. Умела грызть салатные листы с туманным лицом анорексичной модницы. Сидя в деревенской избе перед двумя сочувствующими мужиками сопела и чавкала пирогами, как оголодавшая приблудная дворняжка, прихлебывала молоко. Одномоментно умудрялась говорить. О главной новости, о том, что, кажется, вычислила Доброжелателя – помалкивала, не решаясь говорить при Воропаеве. А Васильевич на красноречивые намеки Дусиных глаз – мол, выйдем и пошепчемся, не реагировал. Показывал, что говорить придется при хозяине.

О многом два новоявленных союзника уже знали. Шпион и вор не засели в деревеньке глухими пожилыми пнями: новости для Воропаева доносила верная и молчаливая родня, имеющая связи в уголовной среде города.

Но известие о том, что произошло в полузаброшенной деревне неподалеку, впечатление произвело, как будто бомба взорвалась! Воропаев зычно вызвал мужика, что тыкал пистолетом Евдокии в ребра. Приказал срочно снарядить погоню и выругался:

– Ну Сёма, хитрожопый ферт… Ты у меня дождешься. – На столе между Дусей и смотрящим крепко стискивались кулаки последнего. Девушка икнула. Иванович расправил кулаки и хмурые складки на лице: – Рассказывай, девочка. Что было дальше?

– А дальше – всё, – сказала Дуся. – Когда я увидела мертвого Нифасю, то побежала.

Непередаваемая скромность! Евдокия выглядела как беглец из преисподней, но представлялась красной девицей из бани.

– А они за тобой – нет? – прищурился смотрящий.

– Ну-у-у… Побегали маленько. По лесу.

Тут надо сказать, что в момент, когда Евдокия рассказывала, что ее сюда по приказу Мони привезли – аккурат через эту деревеньку, как выяснилось, – авторитетный гражданин повторил жест Шаповалова и получил в протянутую руку сдачу в пятьсот рублей. Поскольку на какое-то время могло показаться: девушка, не упомнившая о матерчатом мешке на голове, могла случайно увидеть, как в окне мелькнул искомый всеми «жених» Васильевич.

После признания Евдокии, что за ней маленько бегали по лесу три головореза, смотрящий крякнул и вернул вторую половину выигрыша. Подумал. И добавил еще тысячу.