– Меня это очень радует, – с чувством произнесла она, ожидая чего-то подобного, поскольку с некоторых пор заметила, как он подводил черту под своей работой и постепенно уделял ей все меньше времени.

– Моя афганская миссия в целом успешно завершена, – продолжал он. – Программа обучения повстанцев в тренировочном лагере Масуда уже осуществляется полным ходом, и они получили от нас первую партию груза с оружием. Масуд стал настолько силен, что ему удалось добиться с русскими соглашения о зимнем перемирии.

– Превосходно! – воскликнула Джейн. – Ты же знаешь, я всегда поддерживаю любые меры, ведущие хотя бы к временному прекращению огня.

– Пока я был в Вашингтоне, а ты – в Лондоне, мне предложили другую работу. Это нечто, чем я действительно хотел бы заниматься, и к тому же платят весьма щедро.

– Что за должность тебе предложили? – поинтересовалась заинтригованная Джейн.

– Службу в новом президентском оперативном подразделении, созданном для борьбы с организованной преступностью.

Страх снова заставил сердце Джейн биться учащенно.

– Это опасно?

– Только не для меня. Я стал слишком стар для работы под прикрытием. Моей задачей будет курировать наших секретных агентов.

Джейн без труда поняла, что он с ней не до конца откровенен.

– Выкладывай мне всю правду, трусливый мерзавец, – потребовала она.

– Но это действительно намного менее опасно, чем мои прежние авантюры. Хотя, конечно, профессия не такая безмятежная, как у воспитателя в детском саду.

Она улыбнулась. Только сейчас она поняла, зачем на самом деле затеян этот разговор, и то, к чему он собирался его свести, не могло не отозваться в ней ощущением счастья.

– Но должен предупредить, – добавил он, – что местом новой службы станет для меня Нью-Йорк.

Она казалась безмерно изумленной.

– Неужели?

– Да. Но почему ты так этим поражена?

– Потому что я только что подала заявление о приеме на работу в Организацию Объединенных Наций. Здесь же, в Нью-Йорке.

– И ты даже не намекнула мне, что собираешься это сделать! – Его голос прозвучал обиженно и даже слегка возмущенно.

– Ты же не делился со мной своими планами, – тем же тоном отреагировала она.

– Как раз сейчас и поделился.

– А я отвечаю тебе тем же.

– Но… Неужели ты была способна уехать от меня?

– А с какой стати мы всегда обязаны жить там, где работаешь ты? Почему бы не пожить рядом с местом моей новой работы?

– Знаешь, за месяц разлуки я совершенно забыл, насколько ты чертовски чувствительна, – едко заметил он.

– Напрасно ты забыл об этом.

Воцарилось молчание.

Нарушил его Эллис.

– Но ведь теперь все идет к тому, что мы оба окажемся в Нью-Йорке…

– И сможем поселиться вместе?

– Наверное. – Его ответу недоставало решительности.

Но она внезапно поняла, насколько бессмысленно сердиться на него. Он не был бесчувственным. Его попросту отличала какая-то удивительная тупость в житейских вопросах. Там, в Афганистане, она почти потеряла его и с тех пор уже не могла долго злиться, вспоминая, как испугала ее тогда возможность расстаться с ним навсегда, какую невероятную радость пережила после того, как они выжили и остались вместе.