Добровольческая бригада Алексея Алексеевича покинула лагерь ещё затемно. Уходили налегке. Минометы и станковые пулеметы “Максим” - по два на эскадрон, смонтированные на подрессоренных бричках, и прочее снаряжение были переправлены за Ингоду заранее.

Форсирование реки второй армией Оку проходило по тому же сценарию, как и все остальное на территории России. Невидимые и недосягаемые для противника русские дозоры выявляли перемещение саперных подразделений, после чего всю свою работу японцы были вынуждены делать под огнем снайперов.

На разворачиваемые для прикрытия саперов пушки наводились более дальнобойные орудия бронепоезда, мечущегося вдоль берега и сеящего панику на артиллерийских позициях оккупантов, разносящего в щепки те переправы, до которых по какой - то причине не дотягивались стрелки князя.

Увидев, что ресурсы обороняющихся не безграничны и везде одинокий бронепоезд просто не поспевает, Оку приказал утроить количество наводимых переправ, а стоявшим в центре подразделениям оставить занимаемые позиции и начать штурм железнодорожного моста.

- Парировать все удары одновременно у них просто сил не хватит, - улыбнуся генерал….

Именно в центре, на мосту, наступающие добились первого успеха, быстро вырвавшись на противоположный берег, после чего обороняющиеся должны были отступить. Во всяком случае до этого так было всегда. На не на этот раз. Оглушительно грохоча и завывая, на захваченный японцами плацдарм выкатились невиданные ранее стальные повозки, обрушив на атакующих сосредоточенный огонь восьми станковых пулемётов.

Идущий в авангарде 4й кавалерийский полк 4й дивизии, не успев развернуться после форсирования реки, полёг практически полностью. Ответный винтовочный огонь по стальным монстрам оказался неэффективным. Подразделения, следующие за авангардом, увидев такой геноцид в исполнении невиданнных доселе чудовищ, в панике бросились обратно.

Японцы тоже имели на вооружении пулемёты - одну роту - системы «Гочкис» и роту с картечницами Гатлинга. И те, и другие даже близко не могли сравниться по скорострельности, защищенности и мобильности с установленными на автомобили и укрытыми броневыми щитами “Максимами”. Тем не менее именно эти старинные “девайсы”, имеющие обойму всего на 25 патронов, задержали контратаку броневиков, обездвижив половину из них, пока позиции японских пулемётчиков не нащупали снайперы и “трёхдюймовки” бронепоезда.

Заходящие на мост батальоны столкнулись с бегущим и скачущим от смерти авангардом, поддались панике, после чего весь центр 32й бригады превратился в обезумевшую толпу, потерявшую всякое представление о порядке и дисциплине.

- Артиллерийский резерв - к мосту - на прямую наводку! - скомандовал генерал Оку и в следующее мгновение место дислокации штаба буквально утонуло в разрывах мин. А как только дым и пыль рассеялись, выжившие увидели, как развернувшись в боевые порядки, на штаб и тылы 32й пехотной бригады идут в атаку все 12 эскадронов Брусилова.

Когда к восьми “Максимам” броневиков добавились 24 пулемёта Мадсена кавалерийской бригады, военнослужащим микадо стало совсем грустно. Огненный шквал с трёх сторон пресекал любую попытку контратаки. Снайперы выкашивали всех, кто пытался организовать хоть что-то, похожее на сопротивление. Лишившиеся управления, дезорганизованные и деморализованные батальоны 32й пехотной бригады начали поднимать руки.