— Интересные дела, — я закрыл газету и положил на переднюю панель. — А наших дружинников больше не обстреливали?

— Мои ребята не ездили, а как у других обстоят дела, не знаю. Вчера архонт заявил басилевсу, что наш клан не будет заниматься охотой в зонах, смежных с территорией Птолемеев, пока нашим людям не обеспечат безопасность. Не знаю, как они будут выкручиваться. Не хотят по-хорошему, пусть разбираются сами и с тенеброй, и с бесплотными, а мы туда не ногой.

— Значит, охота пока всё?

— Как тебе сказать… Будем надеяться, что это не на долго. Мы же сами деньги теряем.

Ситуация выходила скверная. Один из кланов очевидно хотел развязать конфликт, басилевс пытался решить проблему миром, то ли не понимая, что происходит, то ли играя отведённую ему роль. Наш архонт, как только мог, избегал прямого столкновения с Птолемеями, но учитывая все обстоятельства, шансов было немного.

На выходных важных дел не намечалось, кроме очередного визита к Зое. Поехал к ней в шестерницу ближе к вечеру.

Зоя, как обычно, была ужасно рада меня видеть. Ей стало получше. Сказала, что раны болят уже не так сильно, а повреждённые кости благодаря фибральной медицине почти срослись.

— Так не хочется расставаться, — говорила Зоя, когда я уже собирался уходить. — Опять тут лежать одной, читать книжки, учебники… скука. А телевизор показывает всего два канала.

В углу на тумбочке стоял маленький телевизор с выпуклой трубкой и двумя рогами-антеннами.

— Кстати, меня, наверное, скоро выпишут. Буду дома лежать, — продолжала Зоя.

— Дома всегда лучше. Повезло. Меня две седмицы тут мариновали, когда я с пулей в голове лежал.

— Ага. А как мы встречаться будем?

— Могу приехать в гости, — усмехнулся я.

— Издеваешься, — проворчала Зоя. — Там же родители.

— Созваниваться, значит, будем чаще, — я поднялся со стула. — Выздоравливай.

Мы поцеловались на прощанье, и я уже направился к двери, как вдруг она открылась, и в комнату вошёл высокие статный мужчина в синем костюме. На лицо он выглядел довольно молодо, но в волосах уже белела седина.

— Добрый день, — поздоровался он. — А вы, молодой человек, простите, кто будете?

— Отец? — удивилась Зоя. — Ты же не собирался приезжать сегодня.

Аркадий Ерофеевич Солунский — так звали вошедшего. Он являлся отцом Зои. Мой визит к его дочери вызвал у мужчины явное недовольство, которое он, впрочем, скрыл за маской вежливости.

Мы с ним вышли из палаты.

— Так значит, это вы — тот самый «друг», из-за которого на мою дочь напали? — догадался он.

— На вашу дочь никто не нападал, — ответил я. — Это мой личный конфликт. Зоя к нему отношения не имеет.

— Понятно. Значит, вы тоже занимаетесь этой, как её… акробатикой?

— Я только недавно познакомился с данным спортом.

— Спортом, — фыркнул Аркадий Ерофеевич. — Ну какой же это спорт? Впрочем, это дело ваше и ваших родителей. Зоя же больше не намерена участвовать в данных мероприятиях. Мы с ней говорили об этом, и было принято решение. Можете передать это остальным в вашей компании. Ах да, и я считаю, что вам тоже не стоит появляться здесь. Моей дочери нужен покой. Надеюсь, у нас не возникнет с этим проблем?