Алек сообразил: когда посудина кубарем летела вниз, он фактически уберег этого щелкопера от падения. Не протяни он руку и не сомкнись их пальцы, тот бы наверняка соскользнул с борта посудины. А секрет Дэрин так и остался бы неразглашенным. Но Алек спас Малоне, да еще и не сказал ни слова в защиту этой девушки. Ощущение такое, будто он не переставая ее предает.

И тут внезапно в голове созрела простая и беспроигрышная во всех отношениях мысль. Алек перебрался через скользкую порушенную палубу посудины и сблизился с Малоне на расстояние тихого разговора. В лицо еще раз пыхнул фотоаппарат.

— Послушайте, мистер Малоне, — обратился Алек, — сейчас при падении я спас вам жизнь. Так или нет?

Секунду подумав, репортер кивнул:

— Ну да, возможно. На том спасибо!

— Можно и без спасибо. А не годится это, скажем, в качестве платы за неразглашение того, что вы разузнали о Дэрин?

— Да что вы, ваше величие, — усмехнулся Малоне. — Такое маловероятно.

— Я, собственно, иного и не ждал, — улыбнулся Алек, кладя руку на плечо мерзавца. — Хорошо, что у меня есть запасной вариант.

Снова явился кошмар. И был он таким же, как всегда, — удушливый жар, вонь, треск веревок, подобный треску кнута. Затем падение, в ходе которого папа выталкивает ее из гондолы, а сам в объятиях пламени взмывает ввысь. О том, что видение неминуемо, Дэрин знала, когда еще только закрывала глаза: она видела, как пущенная нынче с темной воды ракета чиркнула о таксомотор, подпалив один из ненадежных баллонов. Жуткая картина не выходила из головы даже после того, как через полчаса прилетел курьерский орел с сообщением, что никто из пассажиров и экипажа серьезно не пострадал.

Вот так она и провалялась всю ночь с наплывающими дурманными видениями пожаров и гибельных разрушений. А когда наконец взошло солнце, Дэрин стряхнула с себя одеяло и решительно села: какой тут, к черту, сон. Сегодняшний день тоже сулил кошмар. «Никто не пострадал» означало в том числе и то, что по-прежнему живет и здравствует Эдди Малоне. Более того, он уже наверняка добрался до офиса своей газетенки с рассказом о девушке-авиаторше за пазухой. «Левиафан» пристыковался всего в сорока милях от центра Нью-Йорка, и как только тот пасквиль достигнет британского консульства, новость отправится с максимальной скоростью, какую только способен развить быстрейший курьерский орел. Хорошо хоть на корабле сейчас нет капитана, а старший офицер вряд ли решится бросить Дэрин в карцер без приказа. Впрочем, достаточно будет и укоризненных лиц товарищей по команде. Как бы ни вело себя колено, офицеров, что придут за ней, Дэрин решила встретить в приличной служебной форме. Она как раз успела в нее облачиться, когда раздался стук в дверь. Оцепенев от напряжения, она стояла и таращилась в окно.

Что, уже? Конец всему, на что были положены годы трудов?

— Войдите, — сказала Дэрин негромко.

Но это оказалась всего лишь ученая леди со своим лори и Таццой:

— Доброе утро, мистер Шарп.

Дэрин не ответила, отставив лишь руку для приветственного тычка носа Таццы.

Доктор Барлоу слегка нахмурилась: