Их спины заслоняли от Марины происходящее, о чем она жалела, охваченная тем же мстительным удовлетворением. Но, судя по движениям, атамана надежно обездвижили и стали пристраивать лезвия ножниц для выполнения первого пункта обещания. Атаман заорал так, что заломило уши:

– Ладно, ладно! Уберите!

– Ну вот, – удовлетворенно сказал капитан. – Давно бы так. Без яиц на этом свете как-то уныло...

– Они меня убьют!

– Да ну, ерунда какая! – отмахнулся капитан. – Им еще до тебя добраться надо, а это требует времени и сил. Человек ты оборотистый, успеешь выгрести все тайники – у тебя наверняка есть тут тайники с кладами! – и смыться куда-нибудь, чтобы начать, как говорится, новую жизнь... А может, в столицу тебя прихватить?

– Не надо. Там они меня как раз и достанут... Только дайте честное слово...

– А ты, сукин кот, готов поверить моему честному слову? – спросил капитан бархатным голосом.

– Я про вас слышал. Говорят, что вы – сволочь первостатейная, но слово держите...

Капитан усмехнулся:

– Приятно узнать, что моя слава достигла и этого захолустья. Самое смешное, что все так и обстоит. Слово офицера: едва покажешь место, отпущу на все четыре стороны, не тронув и пальцем, целого и невредимого. Устраивает? Ну, давай быстрее, пока там твою женушку окончательно не затрахали. Место покажешь?

– Хорошо...

Капитан удовлетворенно улыбнулся и рявкнул:

– Орлы! Хватит охальничать! Собираемся, в темпе!

Возня в соседней комнате прекратилась с похвальной быстротой, свидетельствовавшей как о нешуточной дисциплине, так и непререкаемом авторитете капитана в своем подразделении. Видя, что наступил перерыв в работе, Марина подала голос:

– Что теперь?

Капитан подошел к ней, сказал мягко:

– Ну, вам-то нет смысла беспокоиться. Сейчас мы сделаем небольшой крюк, навестим один уголок, а потом вернемся в столицу. Вы, конечно, летите с нами?

Марина улыбнулась почти спокойно.

– Нет, остаюсь тут, по лесам болтаться...

– Вы меня не на шутку восхищаете, госпожа Романова, – тихонько сказал капитан. – Великолепно владеете собой после столь тяжких испытаний – ни истерик, ни раздавленности...

– Наследственность, – сказала она с невинным видом. – Мои предки царского рода… А это крепкий народ, их так просто не растопчешь. Можно мне поискать какую-нибудь одежду? В этой дерюге не хочется возвращаться в цивилизованные места.

– Разумеется. Вон там, как я понял, у хозяйки помещается гардероб. Только побыстрее, пожалуйста, у нас мало времени.

Марина направилась в соседнюю комнату. Там и в самом деле всю стену занимал огромный полированный шкаф. Она распахнула дверцу и преспокойно принялась перебирать платья, косясь краешком глаза на голую Татьяну, лежавшую в углу и надрывно всхлипывавшую. Судя по крови на полу, над ней поработали на совесть.

К сожалению, не отыскалось ни единой пары брюк, а они были бы гораздо практичнее, если в ближайшее время дойдет до рукопашной. В конце концов, Марина выбрала себе более-менее подходящее платье, гармонировавшее с ее сапожками. Переоделась, подошла к лежащей, присела на корточки, похлопала ее по щеке и сочувственно сказала, пытаясь воспроизвести те интонации, с какими Татьяна обращалась к ней ночью: