Сам же обряд крещения, к которому Тимофея, как оказалось, и готовили, был… торжественным, что ли. Нет, он не был пышным. Храм Сварога был куда как богаче, громадное пространство под крышей освещалось несколькими раздуваемыми мехами, а потому сильно гудящими кострами. Языческий храм, что у Горки, вмещал несколько сот человек за раз, чувствовался таинственным и даже немного страшноватым. Обряд же, который проводил отец Симон в часовне, был домашним, уютным, и ещё в нём было небо. Как этого добился священник, Тимка так и не понял, но когда он, после всех непонятных действий, оказался на крыльце, именно это чувство его накрыло с головой – бескрайнее, чистое, без единого облачка небо над головой и золотое солнышко в вышине.

«Это место должно быть красивым, только как принести кусочек неба внутрь?»

Тимка широко улыбнулся, чем вызвал уже знакомую процедуру радостного обкручивания, обхлопывания, обнимания и облапывания. На общем фоне запомнился только Любавин поцелуй в щёку, который заставил мальчишку густо покраснеть, и доброжелательное взъерошивание волос наставником Андреем. Спокойным, но уверенным движением Кузнечик был отобран у хлюпающей носом Верки и лёгким подзатыльником отправлен дальше. Сразу видно понимающего человека.

– На сегодня свободен, – перевела Арина смысл жеста Немого. – Дел для тебя нет, так что можешь отправляться к друзьям… и занять их чем-нибудь, пока мы гостей домой отправим.

Чем занять добрый десяток друзей на день своих крестин, Тимофей знал точно. Сразу после отбытия рожениц, священника и сопровождавшего их Ведениного десятка поднялся ветер. Тимка послюнявил палец и поднял его над головой. Оценив силу и направление ветра, солидно кивнул – то, что надо: запускать можно с незастроенной части острова, что за стеной. Змей получился довольно угрожающих размеров, но в сложенном состоянии, со снятой распорной планкой, на которой установили трещотку, выглядел вполне мирно, скромно прикидываясь свёртком из планок и бычьего пузыря.

– Ну что, идём запускать? – спросил Кузнечик. – Закрывай склады.

Но Захар неожиданно уперся:

– Нельзя самим. Наставнику доложиться надо. Иначе накажут, а в порубе сидеть чёт неохота. Сколько раз такое бывало. Да и не выпустят нас из крепости – осадное положение так и не отменили.

– И чего делать? – по Тимкиному глубокому убеждению, спрашивать о таких вещах взрослых – проще ничего и не затевать. Всё равно не разрешат.

Поскольку Захар насмерть стоял на том, что без разрешения наставников такую диверсию около крепости проводить нельзя, Тимка почесал макушку и резонно рассудил, что раз Прошка как наставник не годится, то в качестве надзирающего, а заодно и в качестве свидетеля неизбежного триумфа наставник Макар подходит лучше всего – в случае чего, ему и отдуваться. Тем более вот он, стоит на плацу и наблюдает, как мальчишки из Сенькиного десятка пытаются попасть в ногу. Командир гонцов, когда друзья подошли к наставнику, гордо отворотил нос, ну так и хрен с ним.

– Змей, говоришь, летать должен? – услыхавший это Сенька презрительно хмыкнул. Макар ухмыльнулся и поинтересовался: – А на что спорили?