— Задавай, — разрешил Арсений Владимирович.

— Вот мы, кто поздоровее, положим, отобьемся, — расправил мощные плечи Ахметов. — А вот если Темка или Пашков?

— Пашков точно не отобьется! — захохотала Моя Длина. — Он хилый!

Кровь бросилась Лешке в голову. Такого оскорбления он стерпеть не мог. Нужно было немедленно доказать Машке, что уж ему-то, Пашкову, не страшны никакие похитители.

— Это я-то не отобьюсь?

Он полез в рюкзак и достал оттуда самые настоящие наручники.

— Ты, конечно, Марат, будешь с похитителями драться! — задиристо воскликнул Пашков. — А я их вот этими браслетиками — и порядок.

Вообще-то наручники, которые недавно выменял у приятеля его младший братан Сашок, Лешка захватил совсем для других целей. Они были ему нужны для воплощения плана поимки преступника. Однако, похоже, и сейчас ценное приобретение Сашка сослужит ему неплохую службу.

— Ого! Настоящие? — взвыл от восторга Марат Ахметов. — Дай поглядеть.

— Потерпишь, — поднял наручники над головой Пашков.

— Все по местам! — грянул Арсений Владимирович.

Класс затих.

— А ты молодец, парень, — одобрительно посмотрел на Лешку учитель. — Очень нужная, между прочим, вещь для самообороны. Тебя, например, хотят затащить в машину. А ты — щелк нападающего за запястье, а другой стороной наручник к рулю или к дверце, и делаешь ноги. Подойди-ка сюда, покажу, как ими грамотно пользоваться.

— Ну, ребенок, ты даешь! — одобрительно посмотрела Моя Длина на Пашкова.

Тот, сияя от гордости, подбежал к учительскому столу и подал наручники Арсению Владимировичу. Преподаватель поднялся на ноги и, поставив между собой и Лешкой стул, принялся обрисовывать ситуацию.

— Вот, предположим, я нападаю. Ты стоишь. А стул у нас будет моей машиной, в которую я тебя хочу затащить. А ты действуешь так.

Арсений Владимирович молниеносно продел наручники между сиденьем и спинкой стула, защелкнул браслет на своем запястье и почти тут же другой — на Лешкином.

— Ну и что? — спросил Пашков.

— Действительно, не получилось, — критически оглядел результаты собственного труда Арсений Владимирович. — Давай ключ. Сейчас откроем, и я тебе правильно покажу.

— Ключ у меня в рюкзаке, — ответил Лешка.

— Передайте кто-нибудь его рюкзак, — распорядился Арсений Владимирович, которому совершенно не улыбалось тащиться вдоль всего прохода вместе с Пашковым и стулом.

— Вот! — принес рюкзак Мишка Сидоров. Лешка принялся рыться в нем свободной

рукой.

— Давай скорей, — поторопил Арсений Владимирович.

— Тут уж скорей не скорей, — отозвался с растерянным видом Лешка.

— Не понял тебя, — удивленно проговорил Арсений Владимирович.

— И понимать нечего, — объяснил Пашков. — Ключик дома остался.

— Как дома? — побледнел Арсений Владимирович. — Ну ты, парень, даешь! Что ж, — принял решение он. — Пошли в слесарную мастерскую. Будем пилить.

— Пилить не дам, — твердо возразил Пашков. — Это наручники не мои. Я их одолжил у брата. Он мне не простит, если я их испорчу.

— Если чужая собственность, то нельзя, — согласился Арсений Владимирович. Во-первых, он действительно считал, что чужие вещи портить нельзя. Во-вторых, в происшествии винил в первую очередь себя. Преподавателю по обеспечению безопасности следовало лично убедиться в наличии ключа прежде, чем защелкивать наручники. И, в-третьих, старый военный по опыту знал: перепиливать легированную сталь, из которой сделаны наручники, дело долгое. А ему после этого урока нужно было попасть на совещание к директору.