Но он все сопротивлялся. Он бился. Боролся. Дрался.
Он был не по-человечески вынослив.
И он не чувствовал боли…
Некко рванулся, и нога его почти выскользнула из узла захвата. Он выгнулся, встав на мостик, вывернул шею, прижал подбородок к плечу, пытаясь ослабить захват.
И в этот момент Павел понял, что проиграл.
Он поднял голову, отыскивая взглядом Тину, еще как-то удерживая слабеющими руками скользкую от пота, слюны и крови шею противника.
Девушка стояла там же. Лейтенант Уотерхилл преградил ей дорогу, но вывести так и не сумел.
Их глаза встретились.
– Паша! – вскрикнула Тина, каким-то образом поняв, что сейчас произойдет.
– Я приду, – прошептал Павел. – Я обязательно приду.
Сначала соскользнула правая рука. Некко, почувствовав слабину, ухмыльнулся – страшная гримаса на серо-синем лице. Через мгновение хрустнули пальцы левой руки.
Некко вдохнул воздух – полураздавленная гортань засвистела, заклокотала.
Павел, теряя силы, ударил врага в лицо. Резкое движение разбудило боль.
Ноги соперников расплелись.
Некко перевернулся на бок, стряхнув с себя противника. Закашлялся, брызжа красной слюной. Встал на колени, хрустнув суставами. Захрипел, заскрежетал ржаво. Медленно стал подниматься, словно вырастал из ринга.
Павел отползал к канатам. Сейчас он чувствовал себя раздавленным, беспомощным. От той нежданной мощи, что ощутил он пару минут назад, осталась лишь всеоборяющая пустота.
Откуда взялась та сила? Как ее вернуть?
«Стань псом…»
Павел заскулил.
Некко шагнул к нему.
– Все! – завопил сержант Хэллер, снова хватаясь за канаты. – Бой остановлен!
Некко занес кулак.
Тина вздрогнула всем телом.
Гнутый, сунув в чьи-то руки хота, вслед за сержантом полез на ринг. Цеце и Рыжий, переглянувшись, устремились следом. Отчаянно жестикулирующий Шайтан, ругаясь по-арабски, требовал, чтобы его подсадили.
Павел увидел стремительную тень. Она скользнула по глазам, и тьма затопила весь мир.
– Паша! – успел услышать он.
«Я вернусь, – мелькнуло в сознании, – я обещал».
Сержант Хэллер, Рыжий, Гнутый и Цеце повисли на взбесившемся Некко, пытаясь оттащить его от окровавленного бессознательного тела.
Титан размазывал свою жертву по рингу.
3
Боль.
Холодное металлическое лязганье. Плеск жидкости. Запах спирта.
И равнодушный гул голосов, один – громче остальных:
– Переверните… Руку придержите! Крепче держите! Вот так. Хорошо… Режьте! Вы готовьте коллоид. Глюкозу, противошоковое. Где инъектор? Рентген готов? Томограмма? Лепите датчики, не ждите!.. А посторонних попрошу покинуть помещение!
– Паша! – единственный родной голос. – Паша!
Кто это?
Кто-то из своих.
Тина?
Тина!
Значит, все в порядке.
Значит, можно спать.
4
Он пришел в себя от какого-то неуютного чувства. Распахнув глаза, долго лежал, смотрел в белый потолок, пытаясь понять, что же не дает ему покоя.
Вдруг вспомнил – обещание вернуться.
Сколько же сейчас времени? Вдруг уже слишком поздно?
Он попытался перевернуться на бок, но не смог. Попробовал приподняться и не сумел.
Он был беспомощен. Он был привязан к своей кровати, и все, что мог он сейчас делать – это пялиться в потолок и немного ворочать глазами.