Пожалуй, впервые за все время службы в UDF, они были растеряны.
3
Павел лежал на полу среди своих товарищей. Если закрыть глаза, не шевелиться и попытаться обо всем забыть, то можно вообразить, будто находишься на Земле, в казарме Форпоста. Знакомо храпит Шайтан. Тихо вздыхает Рыжий. Кто-то бормочет на незнакомом – родном для него – языке. Порой кто-нибудь вскрикнет тревожно, охнет – сны беспокоят. Даже во сне солдаты воюют…
А у него в руке монетка. Талисман. Оберег. Напоминание о доме, о родных, о близких.
Воспоминание…
– Не спишь?
Это Гнутый. Друг.
Павел не стал открывать глаза. Он не желал видеть металлический потолок Берлоги. Он хотел остаться в казарме.
– Не сплю.
– Думаешь?
– Думаю.
– О доме?
– Да.
– Это хорошо… Мне тут мысль в голову пришла.
– Какая?
– Нас ведь не обманули, когда пообещали амнистировать. Мы же не в тюрьме сейчас. Можно сказать, на свободе. И, наверное, для всех на Земле мы стали героями.
– Живым зэком быть лучше, чем мертвым героем, – подал голос Рыжий.
– Тоже не спишь?
– Не могу. Все думаю.
– Вот и мы тоже…
Они замолчали.
Где-то далеко-далеко процокали шаги – должно быть кибер прошел. Волнами накатывал тихий гул, раздавалось приглушенное постукивание, что-то шелестело, бряцало, чуть слышно подвывало – призрачные звуки работающей базы.
– Слышите? – шепнул вдруг Рыжий.
– Да, – отозвался Гнутый. – Работает вовсю. Может быть разнесем тут все к дьяволу? Пусть сами погибнем…
– Да нет же! – Рыжий приподнялся, застыл. – Слушай! Что это?
– Кажется, в соседней комнате, – неуверенно сказал Павел. – У раненных.
– Да что там? – Гнутый ничего не слышал.
– Похоже… – Рыжий поднялся на ноги, перешагнул через Шайтана. – Боюсь сглазить, но похоже на…
Щелчки, потрескивание. И невнятный голос, повторяющий одно и тоже.
Голос, искаженный расстоянием…
Павел пополз через спящих товарищей к закрытой двери.
– Я ничего не слышу! – Гнутый непонимающе следил за действиями друзей. – У вас что, галлюцинации начались?
– Не знаю… – Рыжий нажал светящуюся кнопку, и дверь, всхлипнув, поднялась. – Не знаю…
Теперь и Гнутый услышал.
Щелчок. Шипение. И голос:
– Ангелы! Слышите меня? Есть кто живой? Ответьте!..
Друзья застыли, словно боясь неловким движением спугнуть голос, смотрели друг на друга округлившимися глазами.
И снова щелчок:
– Ангелы! Слышите меня? Есть кто живой? Ответьте!..
– Это нас… – прошептал Гнутый. – Нас вызывают.
Рыжий кивнул, заглянул в проем открытой двери.
Голос доносился из большого стенного шкафа, куда штрафники свалили свои скафандры.
– Ангелы! Черти вы лысые! Гнутый, Шайтан, Рыжий! Кто-нибудь! Ответьте немедленно «Ковчегу»!
– Это же сержант! – задохнулся Гнутый. – Хэллер!
– Сержант! – завопил Рыжий во весь голос – Вот собака!
Они втроем бросились в соседнюю комнату, к шкафу. Гнутый наступил на Шайтана, случайно пнул Черного Феликса, перепрыгнул сразу через троих спящих. Рыжий, ликуя, дико орал, выкрикивал ругательства и непристойности. Павел уже выламывал запертую дверцу шкафа, бил ее ногами, руками, дергал на себя, в стороны и кричал, боясь опоздать:
– Слышим вас «Ковчег»! Слышим! Мы здесь! С нами все в порядке!..