Егоров вообще вёл себя на удивление смирно. Возможно, причиной стала его утренняя перепалка с Коловановым. Егоров опять по какому-то поводу упомянул свою офицерскую честь, на что был резко осажен одноногим. Сильвер указывал рукой на ряды свежих могил и кричал, что в них лежат совсем юные девчонки и мальчишки, которых лично Егоров кинул наступать по ровной как стол спортивной площадке прямо под пулемёты. Одноглазый и одноногий капитан вошёл в раж и в сплошь нецензурных выражениях корил собеседника за какую-то израненную девчонку-малолетку из числа «кимринских», которая во время штурма потеряла ногу при взрыве гранаты и сейчас находилась на Полигоне в операционной, где Татьяна Хмельницкая с ассистентами пытались спасти малышке жизнь.

– И какой ты офицер, когда отсиживался за спинами детей в безопасном укрытии?!

– Да откуда ты вообще можешь знать, где я был во время боя? – Егоров тоже перешёл на крик. – Ты-то сам примчался к самому концу сражения, да ещё и внутри БМП, прекрасно зная, что у меня с этими малолетками просто не имелось никаких средств к уничтожению бронетехники! Всю грязную работу за тебя делали такие же девчонки, какие сражались и у меня!

Моё появление прервало спор двух капитанов, но чувствовалось, что Егоров с Коловановым ещё далеко не закончили выяснять отношения. Я прекрасно знал, каким «доставучим» и невыносимым мог быть Сильвер, если ему хотелось высказаться.

При инспектировании трофейного автопарка моё внимание привлекла стоящая в отдельном гараже «Феррари» ярко-красного цвета. Я обошёл спортивный суперкар, задумчиво осматривая редкий трофей, даже не удержался и сел за руль, пощупал кожаную обивку кресел и приятно шершавую поверхность руля. Ещё полгода назад такая роскошная машина стоила целое состояние. Сейчас же я не мог придумать, что вообще делать с такой капризной техникой? «Феррари» же в принципе не способна передвигаться по разбитым дорогам и тем более бездорожью.

Зато практичное применение виделось находящимся тут же в автопарке бензовозам – на территории расположенного поблизости нефтехранилища, как уже выяснили вездесущие разведчицы Полигона, находились резервуары с бензином, соляркой и мазутом. Жидкое топливо, представлявшее сейчас стратегическую ценность, имело смысл вывезти на Полигон и перелить в большие подземные ёмкости. Также имело смысл перегрузить в машины и вывезти уголь из двух десятков вагонов, обнаруженных на железнодорожной станции.

Вывоз угля и нефтепродуктов на Полигон обещал организовать капитан Егоров, выделив своих людей. Капитан выставил условия сделки – четверть трофейного угля и бензина поступало в распоряжение его поселения. Это было справедливо, и я согласился на такие требования.

На Полигон вместе с Лизой Святовой я вернулся уже под вечер на трофейном полноприводном «Ниссане». Уставшая и не спавшая прошлой ночью Лиза при подъезде к внешнему забору из колючей проволоки задремала прямо в машине, и я не стал её будить. Остановил машину возле спортивной площадки, на которой как раз проводили тренировку девушки, вышел из машины и направился к капитану Колованову.