Неизвестно, сколько Ирина так просидела, бросив безвольные ладони на колени и низко склонив голову. Ждала, когда уйдет из души пыльный осадок. Нет, никуда он не уйдет – или с ним жить, или действовать как-то.

В кармане задрожал, завибрировал телефон, вздрогнула, выхватила онемевшими пальцами. Снежана… Ага, хорошо. Вдохнула в себя воздух, насторожилась, будто проклюнулся нюх, как у охотничьей собаки. Сейчас я тебя…

– Ир, привет! Это правда, что мне мама вчера сказала? Я тебе звонила утром, ты трубку не брала…

– Что – правда, Снежан?

– Ну… Что ты квартиру теткину мне отдашь?

– Да, Снежана. Отдам.

– Ух ты, Ирк… Ну ты…

– Погоди, я не договорила. Я отдам квартиру, но при одном условии – если ты мне скажешь правду.

– Какую правду? Не поняла…

Девушка осадила себя внутренне – тихо, тихо, не торопись, – слышишь по голосу, как она испугалась? Значит, тоже знает. Спокойно действовать надо, с достоинством…

– Понимаешь, тут такое дело… В общем, я и сама все знаю. Тоже – устроили вокруг секрет Полишинеля. Просто хочу, чтобы ты была честна со мной, понимаешь? Чтобы сама сказала. Ты же мне сестра, мы не должны врать друг другу. Я с тобой поступаю по совести, и от тебя…

Дзинь… Всхлипнул телефон, отключился. И договорила уже в пустоту, будто Снежана могла ее слышать:

– …Того же хочу.

Хмыкнула, пальцы автоматически провели привычную операцию, кликнули Снежанин номер. Гудки – все, не берет трубку. Что ж, понятно, растерялась сестрица.

Так, все! Теперь уж точно обратного хода нет. И ни на каких «мальчиков» уповать не стоит, надо ехать к тете Саше. Хоть и жестоко с ее стороны тетку в такой момент своими рефлексиями беспокоить, но другого выхода нет. Прости!

На улице снова шел дождь. Когда она свернула на старый бульвар, целая охапка мокрых листьев бросилась на ветровое стекло, и закопошились, бедные, в отчаянной надежде, и сникли, падая вниз и отдаваясь жестокой силе бездушных «дворников». Один лист, самый маленький, так и прилип намертво, глядел на нее с немым укором. Ирина вздохнула грустно – чем же я тебе помогу, дорогой, я и сама сейчас, как ты, страшно напугана и в отчаянии. А что делать – тоже не хочется сползать на мокрый асфальт.

Тетя Саша жила в старой части города, в кирпичной пятиэтажке с витыми балкончиками и затейливо выпяченным фасадом со стороны главной улицы. А въедешь во двор – и никакой тебе затейливости, просто каменная коробка с пятнами кирпичной кладки в обвалившейся штукатурке. Но сам по себе дом был хорош – с высокими потолками, щедро квартирным размахом квадратных метров.

Ирина приткнула машину во дворе, вышла под дождь. Пока добежала до подъезда, успела промокнуть. Поднялась на третий этаж, отряхиваясь по пути, как собачонка.

Тетя Саша ждала ее, стояла на пороге квартиры. Лицо осунувшееся, серое – видно, что ночь не спала. И сжалось стыдной неловкостью сердце – горе у человека. Еще и допросами ее придется донимать?

– Здравствуй, Ирочка. Промокла? Что ж ты без зонта, так и до простуды недалеко. Вот, надень теплые тапочки.

– Здравствуйте, теть Саш. Ничего, не простужусь, я закаленная.