— Если серьезно, — сказала Беатрис, которая была не только самой красивой девочкой класса, но еще и первой ученицей по математике, гимнастике, прыжкам через скакалку и во всем прочем, — то мне как бы кажется, что нам надо создать собственный хор. И тогда на будущий год мы примем участие в конкурсе.

И как и всегда, девочки дружно закивали в ответ на предложение Беатрис. Все, кроме Лисе, — ей и без того оказали великую честь, позволив присесть на самом краю скамейки.

Беатрис отбросила прядь длинных светлых волос и занялась изучением свежего маникюра на ногтях:

— Я как бы совершенно уверена, что мы выиграем. Я считаю, что как бы достаточно посмотреть на нас. Мы как бы излучаем очарование и внутреннюю красоту, и все такое.

Лисе закатила глаза к небу, но никто из девочек не заметил этого. А если бы заметил, то вряд ли одобрил.

— Но как бы нам этот хор организовать, Беатрис? — спросила одна девочка.

— Это очень легко, — заявила Беатрис. — Нам не хватает всего-навсего как бы дирижера.

— Но как бы его найти?

И тут вдруг откуда-то сверху раздался крик:

— Дирижера?!

В ту же секунду прямо перед ними что-то мягко приземлилось на две пары башмаков двадцать восьмого размера. Среди веснушек сияли глаза. На голове красовалась огромная оранжевая шапка.

— Прекрасно, я возьмусь за эту работу!

— Откуда ты такой как бы взялся? — спросила Беатрис.

— С полки для шляп, — ответил Булле, смял обертку от завтрака и бросил, так что она пролетела по изящной дуге прямо в мусорную корзину рядом с Лисе. — Когда начинать?

Беатрис закатила глаза:

— Нам как бы предлагают обзавестись рыжим карликом в роли дирижера?

Остальные девочки захихикали.

— И кто тогда за нас проголосует? — прошептала одна из них.

— Будут только смеяться, — прошептала другая.

— Это не очень актуально, малыш, — сказала Беатрис.

— Мое предложение действительно еще пять секунд, — заявил Булле. — Четыре, три… Ну, что скажете?

Ответом было единодушное «НЕ-ЕТ!».

— Ну что же, — сказал Булле. — Но не просите дать вам еще один шанс, когда мы победим через год.

— Мы? — спросила Беатрис.

— Да-с, — ответил Булле.

— Кто эти «мы»?

— Лисе — сопрано, и я — тенор.

Девочки разразились истерическим хохотом, а Лисе растерялась.

— Булле… — начала она.

— А название у вас есть? — фыркнула Беатрис.

— Ясное дело. — Булле стал выписывать в воздухе буквы, произнося название медленно и преувеличенно отчетливо: — «Совершенно Гармоничный и Очень Смешанный Хор Булле».

— Ха-ха, — насмешливо сказала Беатрис. — У вас как бы хор из двух певцов? А у Халлвара Теноресена их не меньше тридцати.

— Кто сказал, что у нас два певца? — возмутился Булле. — У нас их больше.

— И как бы кто еще?

— Н-ну, доктор Проктор — баритон, — начал Булле и закрыл один глаз, считая на пальцах, словно запомнить всех было невероятно трудно. — И… среди альтов у нас есть его возлюбленная Жюльет Маргарин. И еще Перри, у него самый высокий дискант.

— А Перри это как бы кто?

— Это семиногий перувианский паук-упырь. Его верхние ноты такие высокие, что немузыкальный человек вообще не воспринимает их. Но голос очень красивый.