— Странно, — сказал Булле.

Они обошли другие помещения. Это не потребовало много времени. Кроме загадочной комнаты, в доме обнаружились гостиная, кухня и ванная. Ванна так и стояла, наполненная водой.

— Если не считать насекомых, ничего странного мы не обнаружили, — заметил Булле, когда они вошли в гостиную.

— Да, — сказала Лисе. — Зато не обнаружили и кое-чего обыкновенного.

— Да-с… — Булле устало шлепнулся на диван. — У дяденьки нет телевизора. Подозрительно.

— А я имею в виду кровать. Где кровать Гальваниуса?

— Гм, — протянул Булле, закинув руки за голову и закрыв глаза. — Может, он спит на диване.

— Но у него же есть спальня, так почему же он… — Лисе оборвала себя. — Точно, он спит в ванне!

— Я тебе говорил.

— А я хочу сказать, что он всегда спит там. Каждую ночь.

— А что, не так уж глупо, — сказал Булле и зевнул. — Подумай, как он больно стукнулся, когда упал. Видимо, у него выпадение межпозвоночного диска. Ишиас. Ушиб локтя.

— Ты же сам сказал, что он не человек, — напомнила Лисе. — Или все же человек?

Но Булле не ответил. Он раскрыл рот и стал издавать звуки, похожие на скрежет коробки передач, когда ее переключают на задний ход: захрапел.

Вокруг дома царила тишина. Затем ворота очень тихо скрипнули. И опять наступила тишина.

Вот темноту пронзил свистящий звук, как будто от броска лассо. И затем легкий шлепок о стену.

Снова раздался свист, и наконец — «хлоп!», как будто кто-то закрыл пасть.

И опять наступила тишина.

Лисе ходила по комнате, прислушиваясь к негромкому равномерному похрапыванию Булле. На стенах не было картинок, она подошла к письменному столу. Там лежал листок бумаги с незаконченным письмом.

Она подняла листок и прочитала:

Лисе ощутила, как у нее на лбу появляются капли пота. Она смотрела на слово «ляггушек». Ошибка в написании означала одно из трех:

1. Что Грегор Гальваниус не особенно следит за орфографией, а ошибаться свойственно человеку.

2. Что письмо было написано не человеком, а лунным хамелеоном!

3. Что слово «лягушек» было написано правильно в первоначальном письме, но сейчас на нем сидит лунный хамелеон и смотрит прямо на Лисе!

Лисе, вскрикнув, выпустила письмо из рук.

Булле на диване вдруг громко всхрапнул.

И тут погас свет.

Лисе закрыла рукой рот, чтобы не закричать. Она уставилась в темноту. Ничего не видела. Но слышала. Слышала негромкое похрапывание Булле и кое-что еще. Звук, от которого волосы у нее встали дыбом, сначала под мышками, потом на затылке, затем на голове. Икота! Эти квакающие «ик!» были ей очень хорошо знакомы. И они не доносилось снаружи, источник был где-то здесь. В комнате.

— Б-б-булле, — заикаясь, пролепетала Лисе и попыталась побороть дрожь в голосе.

Но дрожь перешла на все тело, Лисе затрясло, словно отбойный молоток. Потому что теперь она увидела это в темноте. Пару больших выпученных глаз. Зрачки светились, а веки медленно поднимались и опускались.

— Булле!!! — завопила Лисе.

Храп резко прекратился. Потом раздалось ворчливое бормотание. Потом сонный вопрос:

— Что такое?

Лисе не успела ему ответить. Скрипящий шепелявый голос прошамкал: