— Ты нарушил равновесие, — спокойно констатировал Либра. — Понимаешь, что это значит?

— Да, — я поправил значок со скалящимся чертиком на груди, — что я победил.

— Не мне решать твою судьбу, — сказал он, пристально глядя в мои глаза.

Я никогда не думал, что серость может ослеплять. Однако за мгновение все вокруг словно потеряло четкость и краски, смазавшись сначала до серых плывущих силуэтов, а потом и вовсе сменившись густой чернотой, как от накинутого на голову мешка. Следом исчезли и звуки: мелодия на сцене и выкрики толпы — я будто оказался в глухом вакууме, отрезанный от всего мира. А потом в этой безмолвной черноте вдруг появилось мерное знакомое гудение, с которым обычно движется лифт. По-прежнему ослепленный, я мысленно начал отсчитывать время, но сбился где-то на третьей сотне. Если это и правда лифт, то везет он меня куда-то высоко — заоблачно высоко, куда люди обычно не поднимаются — во всяком случае, живые.

Гудение внезапно прекратилось. С легким кликом темнота разрезалась квадратом яркого света, как если бы у невидимой кабинки распахнулись дверцы. С глаз словно сдернули пелену, и по ту стороны отчетливо проступил знакомый коридор последнего люксового этажа отеля “Небесная лестница”. Покинув черноту, я осторожно шагнул туда — казалось, прямо из стены. Ни лифта, ни лестницы сейчас здесь не было — только бесконечный коридор, куда длиннее, чем он мне запомнился, и одна-единственная дверь неподалеку.

— Малыш, — вдруг произнес голос Би в моей голове, — ничего не бойся. Иди вперед и не сворачивай.

А сворачивать тут было и некуда — разве что обратно в стену. Следуя совету, я направился к двери, которая оказалась слегка приоткрытой. Но все же на всякий случай постучал — все-таки невежливо входить к творцу мира без приглашения. Ответа не последовало, и, аккуратно распахнув дверь, я шагнул через порог.

Внутри была небольшая гостиная — дорогая, пафосная и в общем-то стандартная для подобных номеров. На стенах в позолоченных рамах висели картины. Из огромных панорамных окон открывался роскошный вид на город и далекие очертания строящегося парка аттракционов. Но внимание здесь приковывало совсем другое. Вокруг массивного камина стояли два высоких кресла с бархатной обивкой и изящный стеклянный столик между ними, под которым россыпью валялись круглые мелкие камни черного и белого цвета. Рядом лежала перевернутая доска для игры Го, будто сброшенная на пол в порыве злости от того, что партия не сошлась.

Осмотревшись, я осторожно направился к еще одной приоткрытой двери в другом конце гостиной.

— А нельзя было перенести его сразу сюда? — внезапно раздался оттуда голос Сэла.

— Нет, — отчеканил по ту сторону Либра, — таковы правила.

Я потянулся, собираясь открыть дверь.

— После всего радуйтесь, что он еще жив. Надеюсь, не надолго, — игрушечным голоском выдала Лика, привычно отказывая мне в надежде.

После такого заявления я на всякий случай постучал.

— Входи! — весьма бодро произнесла Би.

Взбодрившись, я распахнул дверь. Комната внутри очень напоминала переговорную в каком-нибудь офисе. В центре стоял длинный лакированный стол, за которым оказалось весьма людно — хотя никто из собравшихся и не был человеком. По одну сторону сидели Би и Сэл, а по другую — Лика, пухлая миловидная тетушка с недобрым прищуром, в которой я без труда узнал Ангела Добра, и мужчина средних лет с белоснежными, будто седыми волосами, с чьим взглядом я постарался не встречаться. А то вдруг еще станет стыдно — именно так и давил на нервы Ангел Раскаяния. Либра же расположился по центру как ведущий переговоров, всем видом показывая, что здесь и сейчас не принадлежит ни одной стороне.