После разговора со старым бродником Андрей спустился в грот. Как он и ожидал, внутри обнаружился кларианец, который сидел и медитировал на портальный проектор. А может, это он просто так спал…

Впрочем, если быть честным, Ксагриф вполне имел на это право.

То, что им действительно удалось со столь малыми потерями зачистить ареал радиусом почти в сакаршием вокруг этой пещеры, во многом было заслугой именно кларианца. Да-да, с малыми. Потому что то количество тварей, которое они упокоили, когда чистили округу, вполне могло бы порвать весь наличный состав на мелкие клочки, не особенно обратив внимания на любое сопротивление, которое люди могли оказать. Все-таки одиннадцатый горизонт – это одиннадцатый горизонт.

А между тем общие безвозвратные потери на сегодняшнее утро составили всего-навсего семь человек. Раненых – тех да, было много. Почти две сотни. Чуть ли не половина всего наличного боевого состава. Но тяжелых из них оказалось всего-то около четырех десятков, большая часть из которых, кстати, как раз и должна была вернуться с тем самым караваном, который ждали. Остальные лечились на месте…

А все потому, что «зов боли», который Ксагриф продемонстрировал во время того самого последнего перед прибытием на место совещания и, так сказать, устроенной им личной идентификации, оказался той еще имбой. Во всяком случае, ни одна из тварей этого горизонта воспротивиться ему не могла, тут же вываливаясь из любых форм невидимости и скрытности и приходя в некое ошеломленное состояние. Да что там твари! От него осыпалась трухой даже «сизая паутина»…

Хотя самому кларианцу этот самый «зов» тоже доставался непросто. После его применения Ксагрифу приходилось отлеживаться несколько нисов, напрочь выпадая из любых боевых раскладов.

Андрей тихонько пробрался к месту, где были разложены его вещи, и занялся ужином. Но только он успел усесться на свой спальный мешок и достать саморазогревающуюся банку с гуляшом, как со стороны коврика, на котором сидел кларианец, послышалось негромкое:

– Ну, что там, снаружи?

Землянин, к этому моменту уже засунувший в рот первую ложку, замер, после чего торопливо сглотнул и буркнул:

– Вот специально, что ли, ждал, когда я есть начну… Нормально все там. Со всех лагерей прислали контейнеры с инграми с тех тварей, которых набили за последние ски. Так что караван готов к отправке. С ним уходят последние мулы. И уносят всю оставшуюся добычу. Ее стоимости, по прикидкам, как раз должно хватить на закрытие нашего товарного кредита. Ну, того, который нам открыли рамганокские торговцы после того, как мы отправили первую партию добытого. – Он сделал паузу, покосился на собеседника и решил уточнить: – Это когда мы еще согласились продать амбраду с того косаря, который вывалился на тропу, когда ты первый раз продемонстрировал этот твой «зов боли», именно им. И благодаря которому мы тогда восполнили весь боезапас, который был потрачен за время перехода.

– То есть вечером открываем портал? – не открывая глаз, уточнил Ксагриф.

Андрей мотнул головой.

– Нет. Ждем караван из Рамганока. С выздоровевшими. Сам знаешь, хотя безвозвратно мы пока потеряли всего лишь семерых, потери ранеными – почти половина состава. Ну, если считать всех, то есть и тех, кто отказался эвакуироваться и считает себя, пусть пока и ограниченно, но боеспособным. А если только тех, кого отослали в медцентр поселения или даже лечим на месте, но пока они почти не боеспособны, то почти треть.