Как я мог влюбиться в такую строптивую девчонку? Ещё и из простых. Уму непостижимо! Да, мне жуть как нравятся простые, искренние девушки, которые себя ценят и уважают. Именно поэтому я всегда обходил их стороной. Не нужны были мне чувства и настоящие отношения. Не нужны были, пока не появилась она.

Наблюдаю, как вздымается пышная грудь, обтянутая тонкой тканью голубого платья. Пожираю глазами изящные плечи, ключицы, длинную шею, к которой так и хочется прильнуть губами. Любуюсь ярким румянцем, приоткрытыми пухлыми губками и пышной копной светлых волос, развивающихся от порывов ветра. Евгения прекрасна в гневе, заводит с пол-оборота.

– Прекратите так смотреть!

– Как смотреть?

– Вы раздеваете меня глазами, это неприлично! Мы незнакомы, а ваше поведение переходит все границы. Уходите. Оставьте меня в покое. Вы мне противны.

Всё, голубоглазая, доигралась. Ждёт тебя жаркая ночка.

– Да что ты? – усмехаюсь. – Так ли уж и незнакомы? Так ли уж и противен? Я прекрасно знаю, что скрывается под этим платьем. Помню твои страстные крики. Как я могу помнить каждую твою выпуклость и впадинку, если мы незнакомы? Как я могу помнить вкус твоих губ? Я ведь помню. Помню, как ты стонешь, когда я проникаю в тебя языком. Помню, как морщишь лоб, когда думаешь о чём-то. Помню, как бурно ты кончаешь и умоляешь меня не останавливаться. Помню, что ты становишься мокрой и горячей, стоит мне прикоснуться к тебе. Спорим, сейчас ты и без моих прикосновений возбудилась. Правда ведь, Жень? Увидела меня и разозлилась, потому что трусы намокли? Думаешь, ненавидишь меня? Врёшь. Я не противен тебе. Ты меня хочешь. Тело врать не может, глаза тоже. Ты тоже раздеваешь меня сейчас. Уже расстегнула рубашку и…

– Замолчите! – шипит она и пытается выровнять дыхание. Ну смешная, ей-богу! – Уходите сейчас же, или я буду кричать.

– А мне нравятся твои крики. Очень по ним соскучился.

– Ах так?!

Евгения сверлит меня глазами со всей злостью, на какую только способна. Не разрываю зрительный контакт, предвкушая, как скоро вновь ей овладею. От мелькающих в голове развратных картинок член упирается в джинсовую ткань, требуя немедленной разрядки. Еле держусь, чтобы не уволочь строптивую нимфу в ближайший отель сию же минуту.

Она вдруг расплывается в улыбке, подаётся вперёд и шепчет:

– А ты своего не упустишь, да? Люблю горячих пробивных мужчин. У меня очень симпатичный номер. Хочешь посмотреть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ «В чём дело? Что за резкая перемена? Тут явно что-то нечисто», – сигналит мозг, а я, напрочь его игнорируя, выдыхаю:

– Хочу.

– Тогда придётся подождать, пока я доем. Жутко голодная.

Евгения откладывает вилку в сторону, подцепляет пальцами кусок курицы и начинает его обсасывать, смотря мне в глаза. Она издевается?! Облизывает губы. Медленно. Чувственно. Эротично. Еле слышно стонет, откусывает кусочек, прикрывает глаза от удовольствия и снова стонет. Что за?!

Эрекция до того сильная, что испарина на лбу проступает, а маленькая засранка всё не унимается. Проводит кончиком языка по верхней губе, затем кусает нижнюю и с придыханием выдаёт: