Ниже падать уже некуда: вроде сосала мне она, а использованным себя чувствую я. Будто меня поимели.

Нимфа так и вышла из моего кабинета – с перепачканным ртом, растрёпанной причёской и с коробочкой в руках. Даже в сумочку не соизволила положить. Теперь все подчинённые в курсе, чем я занимаюсь в рабочее время. И не только подчинённые: в дверях Женя столкнулась с Кудрявцевым и Петровым. Они, как я и опасался, пришли раньше. Ладно хоть успел натянуть штаны и ширинку застегнуть.

Помешательство на этой женщине слишком дорого мне обходится. Мало того, что во время встречи я опять улыбался как дебил, не мог сосредоточиться, постоянно вспоминая о спонтанном минете, так ещё и видок у меня был не ахти.

Женя чмокнула меня в щёку перед уходом. Несколько раз. Это нимфа так выразила восторг по поводу подарка. И всё бы ничего, но она пользуется жуткой кровавой помадой, следы от которой не так просто оттереть. Пришлось всю встречу забавлять клиентов не просто побитой, но и зацелованной рожей. Хорошо, что мужики они любвеобильные, понимающие. Посмеялись надо мной и назвали ловеласом. Был бы кто другой на их месте, и многомиллионная сделка оказалась бы под угрозой.

Однако договор подписан, сотрудничеству быть. Но всё равно нимфу ждёт наказание. Нельзя так делать. Чем она думала?

А чем думал я? И чем до сих пор думаю? Мозгами? Ой, вряд ли.

Это пора прекращать. Я взял, что хотел, можно закругляться. Но проблема в том, что я не хочу это заканчивать, я только вошёл во вкус.

Мечта сбылась, я получил стопроцентный доступ к её телу. Да вот только мне мало этого. Мне нужна её искренность. И не просто эмоции. Я хочу, чтобы нимфа меня полюбила. Хочу стать для неё единственным и самым желанным мужчиной на свете.

Беру телефон и быстро набираю сообщение: «Больше не пользуйся этой помадой».

Ответ приходит на удивление быстро: «Хорошо, милый, как скажешь».

Милый… Милый? Милый!

Кто-то снова тянет за верёвочки, и рот разъезжается до ушей.

Чёрт подери, как же я влип

«Всё, Женя, прекрати. Вытри слёзы и вставай, хватит ныть. Тебя использовали и унижали, потому что ты сама позволяла. Ну же, дурочка наивная, поднимайся уже. Неужели ты это просто так оставишь и позволишь дальше издеваться над собой? Нужно наказать обидчика, чтоб ему больше неповадно было. Чтоб даже мысли не возникло обижать тех, кто слабее».

Так я уговаривала себя четыре дня назад, сидя на полу своей тесной кухоньки и размазывая сопли. Часа два уговаривала, если не больше. Встать не было сил. Не физических, а моральных. Я понимала, что ничего не могу сделать. Не могу пойти против него, не могу дать отпор. Он попросту раздавит меня как букашку. Уничтожит.

Сбежала из свадебного салона, поджав хвост, лишь бы не видеть его. Приехала домой, зашла на кухню попить воды, но вместо этого рухнула на пол и снова разрыдалась. Сидела и скулила как забитый зверёк, аж вспоминать противно.

После того, как Роман силой взял меня в кабинете, мне казалось, я выплакала все слёзы и никогда больше не заплачу. Я была зла на него и на себя. На себя больше, потому что, если бы я действительно не хотела, он бы не вошёл в меня. Роман не сделал мне больно там, внизу, но оставил синяки на руках и засосы по всей шее, а потом кончил в меня как животное какое-то.