— У тебя все отлично. Молодец, — говорит он, протыкая мне палец небольшим стилетом, чтобы забрать кровь. Он ставит образец в аппарат, а потом увеличивает скорость и уклон, и я снова чувствую себя, словно на склоне Килиманджаро.

— Ты прошел еще один этап лучше, чем прошлым летом. Поднажми! — комментирует он. Я улыбаюсь из-под дыхательного аппарата и поднимаю большие пальцы вверх. Я бегу, пока легкие не начинают гореть, а сознание требует остановки. Я встаю на боковины тренажера, а лента подо мной продолжает крутиться. Я уступаю и думаю, что у меня, пожалуй, осталось еще немного сил в запасе. Наверное, я бы прошел еще этап. Я сказал об этом Пикелсу.

— Все так говорят, — ответил он.

Нужно заполнить множество показателей, и Пикелс велит приходить за результатами через несколько дней.

Неделя превращается в месяц, а я тем временем продолжаю ежедневно тренироваться. Наконец мы назначаем дату встречи, которая всем подходит, и ранним февральским утром я выезжаю. Он встречает меня в фойе центра энергичным рукопожатием — первый признак, что результаты любопытнее, чем он ожидал.

Мы усаживаемся в небольшой переговорной с телевизором на стене, на котором он демонстрирует мне 40 страниц данных и сложных вычислений. Увлекшись описанием круговорота бикарбонатов и обменных процессов, он говорит быстро, а потом обводит несколько формул. У меня начинает кружиться голова. Это выше моего понимания, поэтому я прошу его перевести все это на нормальный язык.

— Общая картина такова: ты используешь энергию гораздо эффективнее, чем во время прошлогодних тестов. Словно ты каждую неделю к своей тренировке добавлял по семь часов занятий, — заявил он.

Я не только дольше бежал на беговой дорожке, но и сжег больше жиров и меньше углеводов, а значит, я научился использовать меньше сахаров и больше запасенной энергии.

Он показал мне несколько графиков, иллюстрирующих данные. На двух графиках, на которых показано изменение скорости окисления жиров и углеводов во времени, пересекаются две линии: темным цветом обозначены углеводы, а более светлым — жиры. В мае эти линии пересекались еще до третьего этапа на беговой дорожке. Когда в мае я начал бежать, мой организм почти сразу начал сжигать жиры, но с увеличением нагрузки их уровень резко увеличился. Чтобы возместить их потерю, организму приходилось сжигать больше углеводов, и в конце концов, пройдя шесть этапов, я выдохся. На втором, январском, графике эти две линии пересекаются на пятом этапе, а пробежал я полных семь этапов. Это значит, что на протяжении почти всей тренировки я сжигал жиры.

— Это здорово, — сказал я.

Однако все остальное было по-прежнему. Во время обоих испытаний у меня вырабатывалось в три раза больше молочной кислоты, чем у среднестатистического взрослого. Молочная кислота — побочный продукт физических нагрузок. Ее выработку часто связывают с долгими периодами восстановления после интенсивных тренировок. Это кислотный продукт, из-за выработки которого у вас все болит после гонок. Учитывая изменения в сжигании жиров, Пикелс рассчитывал на более заметные изменения и здесь, но он пожимает плечами.