Однако не только им. Украинские националисты того времени, как и большинство просвещенных русских и европейцев, верили в прогресс и в целительные свойства просвещения. Хороший гражданин будущей Украины — это гражданин просвещенный. Поэтому интеллигентные украинцы открывали в лагерях украинские школы, библиотеки, курсы, клубы, мастерские, даже любительские театры. Появилось там и Украинское православное братство. Мало того, украинцы начали издавать свои журналы: «Громадська думка», «Шлях», «Вiльне слово», где регулярно печатались статьи по истории, географии, биологии и даже астрономии. Так, статья «Самые маленькие существа на свете» была посвящена бактериям. В статье о климате Украины и Германии рассказывалось, «почему в Украине теплее летом и холоднее зимой»[225].

Украинские интеллигенты читали лагерникам лекции. Их тематика поражает необычайным разнообразием. Одни были сугубо практическими, рассчитанными на простых мужиков: «Работа в саду летом и осенью», «Огородная работа», «Устройство парника». Другие предназначались будто бы специалистам или по крайней мере людям с высшим гуманитарным образованием: «Земельный вопрос в римском государстве», «Суть феодализма». Но гораздо важнее были, конечно, лекции общественно-политические: «Отношение московского правительства к украинскому народу», «Возможность самостийной Украины после войны», «Национальный вопрос и рабочие», «Что такое парламентаризм?», «Гетман Иван Мазепа», «Михаил Грушевский как ученый и гражданин». Читали даже целые курсы: «История Украины», «История культуры», «История украинской литературы»[226]. На лекции насильно не загоняли, приходили только желающие. Вечерами слушать лектора собиралось до 300 человек, днем — гораздо меньше. Так, из 500 украинцев, не занятых на работе в лагере Раштатт, слушать лекции по украинской литературе приходило от пятидесяти до восьмидесяти человек[227].

Средств на агитацию у Союза освобождения Украины не хватало. Австрийцы и германцы не желали тратить деньги на дело, которое казалось им сомнительным[228]. Пробовали посылать агитаторов, но за первые полгода войны линию фронта пересекли только три человека. Данных о результатах этого «эксперимента» не имеется[229]. В 1916-м украинцы снова хотели послать за линию фронта несколько своих пропагандистов, но им не разрешили немцы, не верившие в успех этой инициативы[230]. Союз освобождения Украины связь с Украиной почти утратил.

Жизнь в Германии, в сравнительно приличных условиях (пленников-украинцев содержали гораздо лучше, чем русских), произвела сильное впечатление на украинцев. Евген Чикаленко в дневнике пересказывает свой разговор с бывшим военнопленным по фамилии Ворона. Этот Ворона был прежде враждебно настроен к немцам, но со временем переменил о них мнение. Германия поразила его: «По селам электричество, а улицы такие, что хоть яйцо прокати — не разобьется, а вот в Киеве можно ноги переломать. Земля у них плохая, а должна родить и родит в три раза больше, чем наша, самая лучшая на свете земля, и это все создают просвещение и культура»