– Кто же он?

– Фабрикант Адельханов.

Лыков был обескуражен.

– Это хозяин кожевенно-войлочного завода? У него еще магазин в Петербурге на Невском проспекте.

– Он самый, зовут Григорий Григорьевич. Почтенный человек, и очень богатый.

– Но при чем тут казначейство? Ваш негоциант выделывает штиблеты.

Ковалев назидательно пояснил:

– Вот вы не местный, потому и не знаете. Григорий Григорьевич начинал как финансист. Он и создал Тифлисское казначейство сорок лет назад. Для этого его пригласил из Москвы сам великий князь Михаил Николаевич, кавказский наместник.

– Действительно, не знал…

– Уйдя оттуда, Адельханов служил управляющим Тифлисской конторой Государственного банка, потом перешел управляющим в Тифлисское общество взаимного кредита. И только в тысяча восемьсот семьдесят пятом году учредил первую кожевенную фабрику. Теперь все его знают лишь с этой стороны. Но любой сторож на Александровской улице до сих пор помнит, кто создал губернское казначейство. Так что от его просьбы не посмеют отмахнуться. И потом, всего на два месяца, без содержания – как откажешь в такой малости?

– Но захочет ли столь солидный господин участвовать в нашей игре?

– Не захочет? – удивился полицмейстер. – Если власть попросила? Исключено. Ведь Адельханов делает не только штиблеты. Он поставщик войск Кавказского военного округа по всем кожаным вещам. Портупеи, сапоги, сбруя, даже ремни для заточки солдатских бритв – это все его. Ну как интендантство отменит заказ?

– Отлично! – сыщик повеселел. – Но ведь ваш фабрикант армянин?

– Точно так.

– Значит, рекомендовать он может только армянина.

– Конечно. И не просто армянина, а родственника. Придется выдать нашего агента за троюродного племянника или кого-то подобного.

– Георгий Самойлович, роль-то непростая. Есть у вас на примете подходящая кандидатура?

Полицмейстер оглянулся, хотя рядом никого не было, и понизил голос:

– Есть. Из моего личного секретного агентурного списка.

– Вам придется показать его мне.

– Понимаю. Хоть завтра.

– Кто хоть он?

– Некто Вартапетянц. Служит конторщиком на заводе стеариновых свечей и мыла вдовы Толле. Мечтает о государственной службе. Смышленый…

– Очень славно. Очень! Ну держитесь, прихвостни Козюлькина… Тогда завтра вечером?

– Давайте попозже, часов в девять. Когда меньше посторонних глаз в управлении.

– Нет, – сыщик нахмурился, – у вас нельзя. Дело тонкое. Неужели в распоряжении полиции нет конспиративной квартиры?

– Ни одной, – развел руками полицмейстер. – И бюджет не позволяет, и надобности особой не испытываем.

– Как же так, Георгий Самойлович! А где с агентурой встречаться?

– Да вот здесь, например. Загородные духаны очень для этого удобны. Только надо хозяина завербовать, и дело в шляпе. Тут всегда люди, веселятся и пьют, слушают зурну с бубном. Легко затеряться. А в любом заведении имеется комната для важных гостей с отдельным выходом. Уж поверьте мне, не первый год служу.

– Хорошо. Тогда завтра в девять пополудни в «Сладкой лозе». Покажите мне эту отдельную комнату, я приду без сопровождающих. И познакомьте с хозяином.

Ковалев усмехнулся: