– Понял.

– Теперь пограничники. – Лыков обратился ко всем сразу. – Вы, Иосиф Хахиевич, сидите в кофейне в двух шагах от Имадина. Когда начнется бой, действуйте по обстановке. Из кофейни не выходите, отстреливайте тех, кто полезет в карету, через окно.

– Из окна я мало что увижу, – возразил штабс-ротмистр.

– Ну я и говорю: по обстановке, – уклончиво сказал сыщик. А сам имел в виду: хочешь подставлять голову под пули – я не могу тебе этого запретить, но лучше не надо…

– Петров и два Ивановых с винтовками займут позицию в доме напротив. На втором этаже, в номерах Китаева никого не будет, полиция укроет жильцов во дворе. Вы ведете огонь через улицу, поддерживаете нас. Старайтесь не попасть в своих… Задача – не столько поразить одного-двух, сколько сбить боевой дух бандитов. Пусть думают, что вокруг полно армии и надо драпать.

– Так точно, – вразнобой ответили пограничники.

– Теперь Снитко с Гайдуковым. Вы засядете в магазине Сундукьянца. Он как раз на углу, окажетесь в центре событий. Стреляйте во всех, кто атакует экипаж. Вам тоже советую не выходить на улицу. Поддержите огнем Имадина и помогите ему заскочить в магазин.

– Есть! – по-военному коротко ответил Гайдуков.

– Общая установка такая: нас много, действуем огнем, стараемся зря не высовываться. Наращивайте плотность стрельбы! Дашнаков восемь человек. Нескольких мы должны свалить, как только начнется экс. Уцелевшие опешат – они не ждут отпора, собираются воевать с одним лишь конвоем. Даст бог, разбегутся от неожиданности. Но если не испугаются и продолжат нападать… Особенно если подберутся к карете – тогда все наружу и биться до последнего.

Сидящие за столом почувствовали дыхание смерти.

– Я буду одет в форму унтер-офицера закавказской полицейской стражи, – продолжил сыщик. – Сяду на облучке рядом с кучером…

– Самая опасная роль, – пробормотал полицмейстер.

– Самая опасная как раз у кучера, – парировал Лыков. – Первые выстрелы будут направлены в него, чтобы остановить карету. Я сказал Трембелю, что под шинелью у парня будет броневой панцирь. На самом деле таких панцирей в Тифлисе нет. А соврал я для того, чтобы дашнаки стреляли в лошадей, а не в кучера. Сам он обо всем предупрежден. Выговорил награду семье, ежели что… Храбрый человек.

Еще большая опасность угрожает стражникам, которые назначены сопровождать карету. Их четверо: двое справа, двое слева. Не знаю, как с ними быть… Им тоже сказали, что нападение неизбежно. И вызвали охотников. Добровольцев оказалось только двое, еще двоих пришлось назначить. Команда тянула жребий. – Лыков с тоской сжал кулаки. – Не знаю… Я, конечно, скажу им, где именно нападут. Как только отъедем от конторы, чтобы не услышал Трембель. Они будут наготове. Но что толку? В первую очередь станут расстреливать их. Хоть бы кто-то уцелел.

Питерец вдруг завелся:

– Георгий Самойлович! Ну к черту эту операцию! Давайте ее отменим. Какое мы имеем право распоряжаться жизнями людей?

Ковалев покачал головой:

– Не отменим. И вы давеча уже объяснили почему. Дашнакцаканы все равно нападут, только мы не будем знать того, что знаем сейчас. В городе восемь отчаянных людей. Они вооружены. Прикажете отпустить банду? А потом умыться кровью?