- Ну, если она была пустая, то, скорее всего, искать придется на заднем дворе.

- Почему она тебя заинтересовала?

- Я не уверен.

Пару минут в кабинете висела почти осязаемая тишина. И Фаэрн уже начал подозревать, что Владыка больше ничего не скажет ему. Но Роннар все же заговорил:

- Зато теперь я точно знаю, что происходит, когда теряешь альхайру… - его тон звучал по-прежнему равнодушно, словно речь шла о ком угодно, но не о нем. – Знаю, что дракон ощущает в этот момент.

- И… что же?

- Сначала боль. Адская боль. А потом – ничего.

Он не стал уточнять, что это «ничего» для него уже наступило. Что все его чувства, эмоции медленно тают, теряя остроту, погружаясь в сонное забытье. Ведь исчезнувшая альхайра унесла с собой его способность чувствовать и ощущать. Забрала его самую важную часть.

И когда растущая внутри пустота полностью подчинит его разум, он перестанет существовать. Останется только жалкая оболочка.

Превозмогая апатию, Роннар заставил себя заняться насущными проблемами.

- Займись похоронами отца, утешь мать. Передай мои соболезнования льере Танарис. А я должен связаться с Фабианом. Служанка настаивала, что он разорвал наш договор в одностороннем порядке, но не назвала причину. И я не пойму, зачем ему это делать. Ведь договор был нужен прежде всего Этрурии…

***

Вскоре вернулся Ди Грейн и доложил, что герцога Элоизия в замке нет.

- Мой император, - сообщил капитан, - герцог покинул замок еще до полуночи. Барон Торберг говорит, что лично прощался с ним.

- И он был один?

- Да, Ваше Владычество. Но в его покоях мы нашли вот это. Лежал в камине среди углей.

Он положил на стол оплавленный кусок агрона.

- Запись?

- Да. Причем, сделанная во время Бала Невест. Кто-то доложил герцогу обо всем, что там было. И он, скорее всего, пытался избавиться от улики, но не учел наши возможности.

Роннар и Фаэрн переглянулись, без слов понимая друг друга.

- Найди его, - беззвучно процедил император, едва шевельнув губами. Его дракон вяло отозвался где-то в глубине подсознания. Сердце заныло. – Достань хоть из-под земли. Я уверен, он что-то знает.

***

- Идиот! – прошипел герцог Элоизий, склоняясь над трупом одноглазого дарга.

Он схватил его за волосы, приподнял голову и несколько мгновений рассматривал разбитый всмятку затылок, на котором уже запеклась серебристая драконья кровь.

Потом отпустил. Голова шмякнулась на пол, а герцог, брезгливо скривившись, вытер испачканные пальцы об одежду трупа.

- Ничего доверить нельзя! Такое простое дело, и то провалил!

Это было сказано с откровенным презрением. И речь шла о том, кто долгие годы служил ему верой и правдой, исполняя все, даже самые преступные и опасные приказы.

И вот сейчас, когда верный Лестор был мертв, у Армана не нашлось для него ни единого доброго слова.

Герцог еще немного постоял возле трупа, затем прошелся вдоль стен, осматривая пещеру. Девчонка исчезла, но ее запах до сих пор витал в воздухе. Он был едва уловим, что подтверждало подозрения Армана.

Она ушла до рассвета.

Сообразила захватить одежду Лестора, его сапоги и сумку с припасами.