Мне удалось пройти метров двадцать, когда я заметил подъезжающую машину. Противник оказался умнее – несколько человек выпрыгнули из кузова и теперь бежали вслед за ЗИЛом. Ох, как не хорошо, теперь, хрен их положишь одной длинной очередью.
Облокотив ствол автомата на изгиб ствола, ближайшего дерева, я открыл огонь. В руках у меня, сейчас был пистолет-пулемет Шпагина, тот самый, который стал визитной карточкой фильмов о Великой Войне. Конкретно, этот пистолет-пулемет, выпускался под конец войны – на нем отсутствовал переводчик огня в одиночный режим, а значит, можно было стрелять только очередями, ну или самостоятельно отсекать одиночные выстрелы. С таким автоматом наши деды сражались на всех просторах, нашей родины, гнали фашистов от самой Волги и до Берлина. ППШа – оружие массовое и дешевое, на него глянешь и сразу поймешь: делали в спешке и «на коленке» – детали штампованные, порой не обработанные как следует, иногда попадались, даже, зарублены и заусенцы. Но в оружие главное, что? Чтобы оно убивало врага. И ППШ справлялся с этой задачей очень и очень хорошо.
Честно говоря, я намеривался «высадить» целиком весь диск, одной длинной очередью, перечертив крест-накрест подъезжающую машину, так, чтобы создать максимальную плотность огня, а то противник потом заляжет, найдет укрытие и бой примет затяжной характер, который мне не выиграть. Тем более что диск ППШа вмещал в себя семьдесят один патрон – всем должно было хватить за глаза. Но, где-то там наверху, в небесной канцелярии, решили, что мне и так чертовски везло в последние дни, а значит – все… баста, больше тебе помогать не будем!
ППШа выпустил не больше десятка пуль, которые хлестко ударили в лобовое стекло «бычка» мгновенно убив водителя… а потом – осечка, пока, я рвал на себя затвор, выкидывая бракованны патрон, противник успел спрятаться и уйти с линии огня.
Спрятавшись за толстым стволом дерева, я стрелял, в сторону врага… стрелял с частыми паузами, автомат постоянно давал осечки, все дело было в патронах, уж, больно долго они лежали, все сроки годности, давно вышли. Вот и приходилось постоянно дергать затвор, выщелкивая, патроны. Так и воевал – дам очередь… осечка… передергиваю затвор, с тихой руганью… и снова стреляю, пока, опять не заклинит автомат. Противник очухался и начал меня обходить, зажимая в клещи. Я пятился назад, стреляя перед собой. Стрелял, не видя цели, лишь бы стрелять, чтобы враг видел и слышал, что я не хочу умирать тихо, что хочется мне уйти весело и под «пение» автомата!
Меня, окружили, практически зажали, враг был совсем рядом. Я лежал за поваленным деревом в неглубокой заполненной водой ямке, где-то поблизости пробегал ручей. Лежать было хорошо, от холодной воды, занемела спина и ноги – боль ушла, не оставив о себе даже малейшего напоминания. Мне было легко и хорошо, в автомате был пристегнут последний диск, надо было, лишь изредка поднимать над головой «папашу» выпуская короткие очереди в сторону противника. Когда закончатся патроны в диске, я откину автомат в сторону и закричу, что сдаюсь… если повезет, то враг подойдет вплотную и можно будет открыть огонь из «гоши», который лежал рядом с навинченным глушителем. Короче, хрен вам, а не взять меня живым!